Несмотря на то, что замысел Ленина (начать Мировую революцию со слабого звена капитализма, с России, в расчёте на догонящие Россию революции в Западной Европе) провалился, мне приятно заметить сходство одной моей идеи (я извиняюсь) с ленинской, с ПОКА-предмировой революцией (с российской).

О своей я просто процитирую своё письмо Медведеву, когда он был президентом:

"Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Надо назвать предлагаемую вами Модернизацию Укор-Модернизацией.

Укор – другим, более развитым, странам, что они не сознают того, что планета ограничена, поэтому материальный прогресс должен быть тоже ограничен. Пусть знают, что Россия лишь вынуждена (чтоб её не уничтожили вскорости) их догонять и перегонять на пути к всеобщей смерти. Пусть знают россияне, что они гонятся за успехом со стратегической целью в итоге прекратить эту душепротивную им гонку. И ПОКА гонятся - ради ПОТОМ-коммунизма, где от каждого – по способностям, а каждому – по потребностям, но не материальным, а духовным (в духе гонка не грозит всеобщей смертью).

Пусть в этом пафосе свершится, наконец, мессианская роль России в мире".

Ну, а так как я с (извиняюсь) Лениным однотипные идеи исповедуем, то кому как не мне теперь, в эпоху бунта национализмов (распад СССР, Чехословакии, Югославии, Баскония, Каталония, Шотландия, Фландрия, Гагаузия – не счесть), - кому как не мне чутко понимать, как ленинцы ставку делали на ПОКА-национальное строение СССР. Скоро ж будет, мол, мировая революция, и заживём без Россий и Латвий. И Советская Россия в 1920-м отказалась требовать для Армении у Турции Карс, в 1918-м поспешила поставить политически сомнительный памятник Шевченко на территории Малороссии, уже отвоёванной большевиками, в городе Ромны…

Почему памятник скульптора Кавалеридзе политически сомнительный?

Потому что задумчивый Шевченко.

Яснее – в надписи на памятнике шевченковских слов 1859 года:

Впрочем, я понимаю, что ясности не прибавляется, и нужно читать всё стихотворение.

Недавно я за Уралом / Блуждал и Господа умолял, / Чтобы наша правда не пропала, / Чтобы наше слово не умирало; / И вымолил. Господь послал / Тебя нам, кроткого пророка / И обличителя жестоких / Людей несытых. Свет мой! / Моя ты зоренько святая! / Моя ты сила молодая! / Свети мне, и согрей, / И оживи мое побитое / Убогое сердце, неукрытое, / Голодное. И оживу, / И думу вольную на волю / Из гроба воззову. / И думу вольную... О доля! / Пророк наш! Моя ты дочь! Твоею думу назову.

Это написано за два года до отмены крепостного права. То есть в политический кризис.

В связи с коронацией Александра II в августе 1856 г. были амнистированы участники Польского восстания 1830-1831 гг., декабристы и петрашевцы. В правительственных кругах не было единства по вопросу о дальнейшей судьбе России" (http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Dvor/10.php).

Марко Вовчок – это женщина, которую Шевченко называл своей дочкой. Она-то писала антикрепостнические рассказы, но пристрастилась к украинскости. И последнее, видно, воодушевило Шевченко, увидевшего в ней свою наследницу.

Что волнует Шевченко? Кто такие жестокие несытые люди? Крестьяне, угнетённые помещиками и готовые вот-вот восстать? Или помещики, жестоко угнетающие крестьян даже при риске восстания? Или и те, и другие, которых обличает Марко Вовчок за жестокость?

Нет. Шевченко заботит совсем другое: исчезновение украинского языка и украинской правды. Что это за украинская правда? – Мечта о независимости, конечно.

Плевать ему на экономический строй. Важна украинская государственность.

Он чувствует, что крепостничество вот-вот рухнет. Россия обновится. Но это ж не коснётся судьбы украинскости. В этом состоит его тяжёлая дума.

Кавалеридзе это чутко уловил и изобразил Шевченко понурым. Потому что то же светило Украине и при большевиках. Те были интернационалисты, жить мечтали без Россий и Латвий в масштабе планеты. И их популярность в народе, в том числе и в украинском, ничего хорошего для украинскости не сулила. Такому народу было не дотянуться до дум Шевченко. Что Кавалеридзе и выразил. – Как? – Он сделал памятник очень демократичным: не ограждённым и на постаменте, по которому можно, казалось бы, взобраться.

Но я, шестилетка, взобраться по нему не мог. Другие дети – могли. (Я жил там в детстве.)

Не всем в СССР удалось постигнуть национализм Шевченко. Зато теперь… Под видом украинизации продвигается вестернизация, еврокомфорт, конкурентоспособность. Потому так много русских на Украине выступают за антироссийскую Украину. Ибо даже якобы капиталистическая Россия косит обратно – в коммунизм, называя его Справедливостью. Ну а для свидомых* ясно, что мирное сосуществование России и Украины – это, наверно, исчезновение в исторической перспективе неконкурентоспособного украинского языка, о чём страдал Шевченко.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/243.html#243

* - В общем, Россия, Россия превыше всего!