Я было делал такие опыты: брал произведение гения и искал в нём след подсознательного идеала. Найдя, считал, что правильный критерий художественности заимел. Так на этот след может указывать или противоречивость “текста” (которая при всей его потом-очевидности оказывается пока в упор не замечаемой), или большая неожиданность образа. Образ прямо указывает на искомый идеал, а противоречивость – как, скажем, геометрическая сумма противочувствий от противоречий “текста”. Ну и надо, чтоб в словах автора вне произведения не было слов, намекающих на искомый идеал.

Тогда Кандинского, получается, сразу надо выбрасывать из кандидатов на проведение опыта из-за такой сентенции:

""Анархией” называют многие современное состояние живописи. Тем же словом пользуются то там, то тут и характеризуя современное состояние музыки. Под ним ошибочно подразумевают переоценку ценностей и беспорядок. Анархия — это планомерность и порядок, устанавливаемые не внешней, в конце концов несостоятельной силой, а чувством добра. Следовательно, и здесь установлены границы, которые, однако, должно характеризовать как внутренние и которые должны будут заменить внешние” (http://www.kandinsky-art.ru/library/siniy-vsadnik14.html ).

Всё! Слово “анархия” написано (в 1912 году) и даже как-то объяснено. – Значит подсознательным такой идеал быть не может. Разве что…

Разве что не анархия его подсознательный идеал. Он просто выражает своё отношение к анархии. Она – самоорганизация малых групп. А раз группа, значит и добро есть. И тогда можно ждать, что у Кандинского подсознательно – недостижительное ницшеанство.

Нет добра у него в картинах. Одна невозможность увидеть какой бы то ни было порядок. То есть – иномирие такое особое. Беспорядок. Нет, и это слово не годится. Для него нужны вещи, расположенные в беспорядке. А тут и вещей-то нет. – Нечто.

"В левой части картины можно увидеть светлые волны, набегающие на песок, и, если повезет, черные лодки, скользящие по поверхности воды. Когда закончился дождь Великого потопа, и воды стали отступать, на небе появилась радуга. Это был знак договора между Богом и людьми… Самый сильный энергетический поток – диагональ, устремленная вверх. Она как луч, освещает путь. Это движение захватывает и увлекает. Где-то там вверху, на острие этого луча можно различить маленькую крылатую фигуру, напоминающую ангела” (https://izi.travel/ru/41c3-v-v-kandinskiy-kompoziciya-vii-1913/ru).

А не проще ли всё? Никакие тут не светлые волны и не чёрные лодки, и уж тем более не песок. Хотя бы потому, что не слева один из вариантов песка. И никакая не радуга, а дуга из трёх чёрных и одной красной линий, перечёркнутых массой чёрных и красных чёрточек. Диагональ не диагональ, потому что не от края к краю, а только от середины. И совсем она не светлая, а многоцветная. И никакой это не путь, потому что не однороден. И ангел никакой не ангел, а фигурная скобка с продлёнными хвостами. Это даже апричинностью не назовёшь, потому что нет ни одной вещи, ничего изображённого. В центре есть нечто, похоже на поговорку: “точка, точка, запятая, минус, рожица кривая”. Но, пожалуй, и это случайность. – Просто тут средство не понравиться мещанам, массам, выходящим на арену истории. И всё.

Смею ли я подумать, что Нечто – идеал? Тем более – подсознательный…

Смею, раз Кандинский меня так расковал ничем не ограниченностью.

И тогда он – гений. На такое осмелился.

Что Этот мир очень плох, раз хочется из него в Нечто, Этот мир доказал через год. Началась Первая мировая война.