С. Воложин.
Иткин. Воспоминания.
Прикладной смысл.
|
Времяпровождение. |
Возможность лично (!) проверить правоту Сталина.
Какое это может иметь отношение к науке об искусстве, которую я пропагандирую?
Мой дядя, Иосиф Ефимович Иткин, за несколько лет перед смертью, обладая феноменальной памятью, написал воспоминания о своей жизни. Малообразованный человек с соответствующим языком и мещанским кругозором. Я было думал, что это можно оформить как сказ, если обрамить его моим, образованного и, вроде, борющегося с мещанством в себе человека, вступлением. И столкновение стилей и ценностей вдруг да будет иметь какую-то эстетическую ценность. Вот только у дяди объём текста совершенно чудовищный. И я всё время пасовал в итоге. Как вдруг мелькнула идея использовать отрывок его опуса как доказательство одного мнения.
"Квалифицированный объективный анализ фактов свидетельствует о том, что в 30-е годы в СССР только поверхностный взгляд отмечает преобладание ожесточенной борьбы за власть и внутрипартийных разногласий, конфликтов и схваток. Таково было внешнее проявление глубинных процессов, связанных с подъемом и возрождением великой державы, с судьбой русского народа. Ему была уготована либо роль средства для достижения некоторыми группами глобально-революционных или локально-буржуазных целей, либо удел оставаться примером необыкновенного морального и культурного подъема в условиях освобождения труда от власти капитала.
Последняя формулировка более подходила бы к анархо-коммунистической идеологии, чем к сталинской, при которой требовалось бы дополнить: освобождение от власти капитала при полном подчинении государственно-бюрократическому аппарату. Но все-таки прежде всего государственному, а не партийному. Этой государственной идеей и руководствовался Сталин. Судя по всему, он боролся за приоритет интересов государства и народа, а не партии и ее номенклатуры. Это и было его “изменой революции”, в чем обвинял его Троцкий, который был крупным демагогом, но посредственным политиком и мыслителем, что и предопределило его полное поражение.
Например, Джузеппе Боффа, не замеченный в симпатиях к сталинизму, отметил, что попытка оппозиционеров (образовавших достаточно беспринципный блок Троцкого—Зиновьева—Каменева) обратиться за поддержкой к партийным низам потерпела сокрушительный провал. Историографы оппозиции объясняют это “апатией масс” или “глухотой”. И Боффа заключает: “Как бы то ни было, но массы не откликнулись на предложения оппозиционеров. Они с воодушевлением отнеслись к лозунгу о „социализме в одной стране“.
Какая-то логическая несуразица: говорят данные исследователи о глухоте или апатии масс, но только в том конкретном случае, когда речь идет о призывах оппозиции. А вот к сталинскому тезису те же глухо-апатичные массы, оказывается, отнеслись с воодушевлением. Выходит, народные массы реагируют вполне осознанно. Однако для многих современных историографов разум и воля народных масс есть нечто второстепенное, а то и вовсе несущественное в историческом процессе.
В действительности, как показывает опыт истории самых разных стран и народов, политический лидер и государственный деятель достигает великих успехов только в том случае, если он улавливает — обдуманно или интуитивно — суммарный вектор воль и чаяний народных масс, умеет выразить и претворить в дело то, что отвечает их интересам и чаяниям.
Каким образом Сталин стал воплотителем “русской идеи” — вопрос особый, к теме настоящей книги имеющий лишь косвенное отношение. Однако то, что он ощущал эту идею и умел воплощать ее в жизнь — естественный вывод, если учитывать необыкновенные трудовые и военные успехи СССР под его руководством. Те, кто стараются доказывать, что эти успехи — результат его ловких интриг и тотального террора, порабощения народа, не могут, видно, понять, что героические деяния не совершаются с испуга перед начальством” (Баландин, Миронов. “Клубок” вокруг Сталина).
А вот, как об этом же пишет современник тех событий, мещанин, то есть представитель народа, можно б сказать, если считать, что мещан в народе большинство.
"Однажды мне хозяин сказал, что я с ним поеду на кладбище фотографировать похороны какого-то грузина, который жил как видно недалеко от нашего дома. Для меня это было интересно и практикой, потому что, впервые, я увидел грузинский ритуал похорон и был ассистентом фотографа. Но самое непонятное для меня было, когда после захоронения, плача и громких воплей, расстелили ковры недалеко от могилы и устроили пиршество. Мне тогда казалось, что они уже забыли о мертвом и думают только о себе. Когда мы вернулись домой, я спросил у хозяина, как можно веселиться у могилы мертвого, он мне сказал, что у каждой нации свои обычаи.
Приближалось 10-летие Октябрьской революции, город стали украшать лозунгами, в том числе и против Троцкого, Бухарина и восхвалением Ленина и Сталина, который проводит политику Ленина. А 7-го Ноября, я пошел на Тверскую улицу и увидел такое, о чем никогда и не мог подумать: демонстрация пела и кричала лозунги, а когда дошли до какой-то гостиницы, где на балконе стояли, как теперь говорят, оппозиционеры, среди которых был и Бухарин, стали бросать на балкон и гнилые помидоры, и старые рваные галоши, и всякие тряпки, и палки. А с балкона все призывали к коммунизму другим путем. Дойдя до Моссовета, где стоял заслон военных и милиции, пришлось отказаться от желания идти на Красную площадь посмотреть главный праздник. Через некоторое время я его видел в кино. Но даже то, что я увидел своими глазами, осталось у меня на долгие годы”.
А может быть, что мой дядя перепутал Троцкого с Бухариным?
Нет. Демонстрация троцкистов таки была, но не там (см. тут).
Манипулировали ль массами сторонники Сталина? Апатия ль у масс к словам Бухарина? Или апатия и к сталинистам?
Развешенные на улицах лозунги, которые были сплошь за Ленина и Сталина, это чья работа? – Лозунги, наверно, не рукодельные. Значит, это дело рук власти. В том числе и развешивание.
Вот я был в Москве во время 6–го Всемирного фестиваля молодёжи и студентов. Впечатление было такое, что на домах – и не только в центре – не было квадратного дециметра, не занятого каким-то украшением. Пусть их напечатали и вырезали в государственных типографиях. Но ясно же, что получение их гражданами и развешивание у себя под, над и на окнах было самодеятельностью. Я уже не помню ясно, но впечатление было, что и сами украшения бывали рукоделием.
Пусть запевалы и выкрикивающие лозунги были активистами. Такая общественница в коммунальной квартире через 40 лет угрожала маминой подруге, москвичке, что она заявит, что маме не оформляется временная прописка, когда мама приехала к подруге в гости на время моего пребывания в Москве в командировке. Я знаю, что на послевоенных демонстрациях на Красной площади в Москве кто-то вроде активистов был ответственным за ряд. Как дядин факт, и за 40 лет до того посторонний, дядя, не мог попасть на Красную площадь. Всё – под контролем. Но. По дядиному тону чувствуется, что лозунги-то подхватывались массой. В кричании-то подотчётности не было.
Пусть те же активисты, осведомлённые властью о балконе и Бухарине, заготовили "и гнилые помидоры, и старые рваные галоши, и всякие тряпки, и палки”. Но по тону дядиного рассказа ясно, что всё это было расхватано массой и ею с увлечением швырялось на балкон и в Бухарина. И не было внутреннего протеста.
Пусть это демонстрирует умение работать с массой у сторонников Сталина и неумение – у сторонников Бухарина. Но может же быть и то, что ориентированных на лозунг Бухарина “Обогащайтесь!” в массах было немного. Бухаринцам некуда было прийти, чтоб своих агитировать. Свои всюду оказывались в меньшинстве. И Бухарину приходилось идти на жалкие потуги, вроде описанных дядей.
Так что за Сталина было большинство, проверил лично.
31 декабря 2020 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |