Меня это напрягает. Когда режиссёр нагло обращается со мной, зрителем. И не показывает мне никаким образом, что осуществляет (по-учёному) "переход от одной предполагаемой субъектной точки зрения к другой” (Меерсон. Персонализм как поэтика. СПб., 2009. С. 30).

Это я о фильме “Сумасшедшая помощь” (2009) Хлебникова.

Ну вот пример:

Участковый Годеев: Чё, ребят, прикалываетесь. Дружба. Вот тут в серединке есть бэ. Кабул – дружба. Это про нас. Кабул и дружба [бывшие афганцы, наверно, если не примазывается].

Перед тем, как я начал цитировать, я "переход” чувствовал только в мгновенном опустошении зальчика. Начав же цитировать (используя режим “стоп”), я вижу, что с самого начала снят абсурд. Какие же пять букв в словах "дрочка” и “дружба”? Но это ж режиссёр осуществляет "определенную маскировку перехода от одной точки зрения к другой.” (Там же. С. 29). Зритель в режиме простого смотрения фильма не может это заметить. То есть режиссёр позволяет себе "воздействовать непосредственно на подсознание” (Там же. С. 29). Так ладно – прежде: "В литературе моделировать сложные субъектные организации сложнее, но тоже возможно и неожиданно плодотворно, причем делалось это задолго до кино” (Там же. С. 27). В литературе читатель этот "переход” может засечь. А в кино-то не может. Зритель бессилен. И режиссёр им манипулирует, как гипнотизёр.

В процитированной сцене сумасшедшие все. Весь мир. Попавшие в сознание зрителя слова: "что ж это за мир такой?! за жизнь такая?! Товарищи!”, многократно усиливаются от предшествовавшей обработки подсознания.

Режиссёру нужно страстно нас всех ненавидеть, чтоб ТАК нам нас всех показывать – сумасшедшими. Не только бывший инженер сумасшедший (он явно таким показан) – весь мир. Это ложное название фильма – “Сумасшедшая помощь”, мол, сумасшедший инженер пришёл на помощь обобранному гастарбайтеру-белорусу. Фильм можно переназвать: “Сумасшедший мир”.

И мистическая связь, которая в конце фильма устанавливается между дочкой убитого инженера в Москве и гастарбайтером (на её деньги вернувшимся в Белоруссию) – это тоже ложный сюжетный ход, мол, мистика – единственная надежда на что-то хорошее в этом сумасшедшем мире.

И тут я подхожу к разгадке своего отчаяния в первые минуты после просмотра фильма.

Я ведь не так смотрю фильмы, как все. Я хочу от себя после просмотра дать себе отчёт, что этим всем хотел сказать автор. (Нет, все такого от себя хотят. Но все быстро отступают перед трудностью ответа на такой вопрос.) Плюс для меня дать ответ – это назначить автору один из типов идеалов, которым он был движим в какие-то моменты вдохновения, фильм определившие. И этих типов идеалов для меня – страшно произносить – всего несколько на всю историю искусства. Вот такой я странный, взяв когда-то две концепции – Аникста (о маньеризме) и Якимовича (о барокко) – соединив их и распространив на всю историю искусства. (И ведь логически всё получилось!) – Но – я стал странным для людей. Плюс я осложнил. Типу идеала я назначил (вслед за Выготским) статус подсознательного. А всему искусству (неприкладному) – статус общения подсознаний автора и восприемников по сокровенному (по Натеву) поводу.

И вот, посмотрев “Сумасшедшую помощь”, я почувствовал, что – из-за ненависти автора к нам (которую я смутно почувствовал) – я не могу к этому автору отнести ни один из типов идеалов. Ибо ненависть, во-первых, отрицательна (и не может быть идеалом, который всегда положителен), а если она и рождена чем-то положительным, то предполагает – из-за силы и определённости переживания – что это положительное осознаваемо, а не подсознательное. Например, ненависть к ТАКОЙ забитости властью в России, к ТАКОМУ бесправию в ней, к ТАКОЙ пассивности большинства, к ТАКОЙ абсурдности активного меньшинства, что это рождено, например, осознаваемым позитивным идеалом Запада как иной цивилизации, чем в России.

А где осознаваемый идеал, там нет искусства (неприкладного, ибо прикладное призвано усиливать знаемые чувства).

Можно спросить: а чего ж вы запаниковали? Ну прикладное искусство этот фильм Хлебникова, ну ненавидит он Россию, так как любит Запад. Отчаяние-то откуда?

Могу только подозревать.

Я второй раз обращаюсь к фильмам Хлебникова. Первый раз (см. http://art-otkrytie.narod.ru/hlebnikov-b.htm) мне удалось убедить себя, что без подсознательного идеала у него не обошлось. Наверно, мне хотелось, чтоб и тут было то же (идеал трагического героизма), но эта депрессия, в которую автор меня загнал… А ведь у меня ж самого почти такой же идеал. Я б обязательно, - наверно, шевельнулось в глубине моей души, - почувствовал бы родное, если б оно у Хлебникова в “Сумасшедшей помощи” было. А я не чувствовал. Вот и пришёл в отчаяние.

Теперь мне понятно.

У меня самого этот идеал трагического героизма где-то глубоко спрятан. Ежедневно же я себя веду больше, как обычный обыватель, чем как трагический герой. А Хлебников при всей ненависти ко всему миру, больше всё-таки ненавидит именно обывателя. Меня! За пассивность. В глубине души я, наверно, получил сильную пощёчину. И – пришёл в отчаяние. Там большее, что я сам много раз поступал как инженер из фильма, только без идиотизмов того. Как факт, я дожил до очень преклонного возраста (а инженер был убит участковым Годеевым за то, что инженер на милиционера напал с ремешком как с ножом). Но в том же и факт, что всё-таки я больше обыватель, чем герой, раз живу. – Вот и угнетение моей совести.

Теперь если вспомнить, что западная демократия это всё же обман масс, будто личность там чего-то стоит (мне вспоминается знакомая художница из Франции, которая не захотела публикации моего разбора её произведений, так как горожане её вещи покупают, а из моего разбора получался антихристианский художественный смысл её произведений; мне вспоминается покойный товарищ в Израиле, который струсил, что с ним перестанут здороваться соседи, если он в газете опровергнет публикацию местного журналиста, оболгавшего Ленина в антисемитизме; мне вспоминается двоюродный брат, американец до мозга костей, но признавший, что в США демократия есть видимость, внушённая массам)… Если это учесть, то вырисовывается альтернатива, ЧТО может быть тем позитивом, из-за которого Хлебников испытывает в фильме такую ненависть к россиянам. Это одно из четырёх великих умонастроений ХХ века (анархия – в смысле без центральной власти, лжесоциализм, фашизм и либерализм). Анархия из трёх в ХХ веке проигравших – наиболее пострадала и ошельмована. У неё наибольший шанс пребывать у автора в ранге подсознательного идеала.

Она же естественно через 5 лет привела Хлебникова к заблуждению, что майданная революция это вид махновщины в самом хорошем смысле этого слова (и потому Хлебников поддался порыву подписать позитивное письмо-ответ украинским кинематоргафистам, обижающимся на представление этой революции нацистской).

Всё сходится!

И я могу теперь с лёгким сердцем констатировать, что “Сумасшедшая помощь” – произведение художественное, ибо вдохновлено подсознательным идеалом анархии, которым (как у Высоцкого: вот-вот и взойдёт) неминуемо скоро-скоро зажгутся сердца миллионов.

Впервые опубликовано по адресу

https://klauzura.ru/2018/03/solomon-volozhin-polnoe-otchayanie-o-filme-sumasshedshaya-pomoshh-2009-borisa-hlebnikova/