Когда-то я имел удовольствие пойти с лучшим своим товарищем в музей. И он обратил моё внимание на мастерство художника Маккарта в “Альпийском пейзаже”, сумевшего характером мазка изображать самые разные разности. Я – теперь только осознал – сподличал и не сослался на него, который вдохновил меня на такие слова?

“Причем каждому комочку, сгустку, царапине, потеку, из которых состоит мазок, услужливое воображение так и подсказывает истолкование. На ближнем плане - это, мол, неровности земли, оттенки стебельков; подальше – это будто бы густонаселенный поселок с мешаниной крыш и стен друг над другом, поля с разномастными клиньями посевов; еще подальше – расщелины гор, а вверху – вибрирующий воздух.

Умом понимаешь, что нельзя так положить мазок, чтобы его детали изображали настолько определенные предметы. Но чувство говорит, что вдохновенная рука художника это явно умеет. Без посредства рассудка.

Радость жизни... Каждая травинка, каждый комочек глины, струя ветра, изба, церквушка, небо, долина и горы радуются своему бытию, солнцу, свету, теплу, мигу своего существования”.

Вдохновитель был Наум Чечельницкий.

Так вот я хочу оттолкнуться от того впечатления.

У Маккарта (1840 – 1884) совсем не чувствуется нацеленности на стилизацию. Он весь нацелен на выражение изображением, на выражение радости жизни.

Я тогда ещё не впал в экстремизм. Теперь впал, и он мне говорит, что радость жизни воспевается вообще любым художником, какую б душераздирающую тему он не избрал.

Вот что за чудный свет изливается на Голгофу?! Это, по Евангелиям, свет полного солнечного затмения, наступившего при распятии Христа, свет солнечной короны. То есть даже не безразличная к Богу природа, даже в момент скорби не может отрешиться от какой-то радости жизни.

А Горгоц на акценте на стилизации настаивает.

Тут я её вижу, например, в истончающихся книзу ногах женщины, в одинаковости “клякс”: серых – на снегу (что это? Не опавшие ж листья?), коричневых – на ближнем кусте, бурых – на кусте за ним, - вижу в ненатуральной величине снежинок, в упорядоченной горизонтальности снега, лёгшего на лапы веток двух елей впереди.

Тут стилизация – во всепроникающей и выпяченной эскизности.

Я не уверен, что нужно с натуры срисовывать такие виды. Такие вполне могут быть извлечены из воображения и памяти.

То же самое, собственно. Я только не знаю, при такой сильной позёмке (смотрите, как сдувает снег с левых частей левого и правого домов) разве может быть, чтоб вертикальной оставалась трава на переднем плане. Похоже, что художник, когда её изображал, забыл, что он позёмку рисует.

А тут я не уверен, что надо было настаивать на усеянности одуванчиками (все - с парашютиками уже). Или что это, если не одуванчики? И на фиолетовости на земле (пусть и в тон с небом) я б тоже не настаивал.

Или для стилизации сойдёт?

Тут стилизация состоит в серости снежного наста. Или думать, что серость – это от нас скат, попавший уже в тень от крошечного бугорка снега же, когда солнце так низко висит нал горизонтом. Тогда белое – это скат к нам, освещённый… – Нет, лучше думать, что стилизация.

Ну а тут в чём стилизация? – В до чисто белого ослепительности сияния того и другого и третьего на солнце при… довольно мощном тумане на заднем плане. А может, то не туман, а изысканная такая недоделанность, как и в самом низу. Ну и не думать же, - что “в мiсяцi iюнi випала пороша, той дiд бабу полюбив, що вона хороша", - что это таки снег в июне выпал… И, вон, даже снежинки во множестве нарисованы.

Хм. Этот Горгоц – как красивый порхающий мотылёк-однодневка, только знающий про себя, что он красивый.

Это то, что называется искусством для искусства?

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/izyskannaia-sdelannost-60dcb1e1828fb327118c510f