Не знаю. Это вечное не знаю...

Может, я мало читал экзистенциалистских произведений? Я их действительно читал довольно мало...

Но мне кажется, что экзистенциалист — в чем-то счастливый человек.

Я сам, конечно, не экзистенциалист... Надо бы по себе судить...

Но почему я не могу судить об экзистенциалисте по герою экзистенциалистского произведения? Я ж не обязан буквально перерождаться в своей жизни, чтоб понять другого! Достаточно вживаться! И все!

Итак, прочь сомнения. Я есть я, и я имею полное право судить о других по выработанным моим пониманием меркам этих других, являющихся ИХ мерками. Раз. И два — это вера, что настоящий художник не может себя выразить прямо, "в лоб". Все, что в литературном произведении написано буквами, не есть то, ради чего это написано.

Поэтому если писательница написала от имени главного героя: "Он вдруг вспомнил, как объяснял приятелю философию экзистенциализма", — и после двоеточия излагается теория экзистенциализма, которой, якобы, следует этот герой непосредственно в само`м экстремальном (как и полагается экзистенциализму) рассказе, то идеал автора — не экзистенциалистский.

И еще — третье. Я не верю, что супермен то ныряет в толпу и живет, как она, то выскакивает, как летающая рыба, и живет по-суперменски.

Хоть супермен, скорее демон, чем бог, пусть даже и языческий, Аполлон (применяемый обычно для "высоких" целей), но зря я осадил самого себя этим сногсшибательным Пушкиным. Помню, где-то прочел, что всех сбивает гипнотизирующая сила пушкинских стихов: написано пером — не вырубишь топором. Абсолютная истина как бы у него сияет. Вот и тут... А на самом деле у Пушкина этот залет вверх требуется как элемент колебания между верхом и низом. В 1827-м году (тогда он написал это стихотворение) у Пушкина был очень средний, так сказать, идеал. Николай I в том году занимал это место...

А уж принимать за истину заманифестированные героем Лары Галль колебания экзистенциалиста: ""Так вот, другая часть этой философии, в том, что в большинстве своем люди не выдерживают такого напряжения выборов и ответственности. Они с положения "личность" сползают в положение "люди", где живут по принципу "как все", периодически выталкиваясь оттуда своей божественностью, но снова сползая туда, от невыносимого ужаса одиночества..."", — извините. Это не Пушкин. Да и не стихи (которые тоже сами по себе цепенят).

Экзистенциалист тем и отличается, что он не "в большинстве своем люди". Экзистенциалист счастлив своей внесоциальностью.

Почитайте про Игреньку в шукшинском рассказе "Думы" (http://www.altnet.ru/~lik/Arhiv/likb22.htm "С предвзятостью не в ссоре"). Или прочтите "Смутную улыбку" Франсуазы Саган. А лучше — конец моего разбора этого романа: "и вы согласитесь, что "писательница" Доминика, не менее через три четверти года (как это следует из сюжета) помнящая мельчайшие извивы своих переживаний и столь мастерски, как это мы читаем, передавшая их нам,— вы согласитесь, что Доминика самодовольна: у нее получается играть роль своего автора-якобы-экзистенциалиста" (войдите в http://art-otkrytie.narod.ru/pushkin5_3.htm, наберите в "Find" что-то из процитированного, найдите и прочтите). Прочтите и согласитесь, что героиня-писательница Франсуазы Саган противоположна герою-писателю Лары Галль.

Она, покинутая, — довольна. Он, тоже покинутый, — само воплощение негативного отношения к измене жены. Это вопль. Что отразилось и в названии ("Протоколы боли") начатого им — для самоспасения — произведения. Что отразилось и в названии всего рассказа ("Без наркоза" http://www.interlit2001.com/count/count2/counter.php?url=archive/debut-3-05.zip&act=download). Из чего можно видеть близость автора, Лары Галль, и ее героя.

А как заметил великий Гуковский, "эмоция в искусстве — тоже идея, ибо эмоция дана не как самоцель, а как ценность: положительная или отрицательная, — как эмоция, подлежащая культивированию или, наоборот, подлежащая вытеснению. Тем самым произведение содержит оценку эмоций, а значит и идею эмоций".

Так если нам внушена негативная эмоция из-за измены жены мужу, то внушившая ее Лара Галль исповедует совсем не экзистенциалистский идеал сверхчеловека, а обычный мещанский.

Остается только это проверить на втором рассказе, "Дефиците реальности" (http://www.interlit2001.com/count/count2/counter.php?url=archive/debut-3-05.zip&act=download).

(Поверите ли, что я вышенаписанное предложение напечатал, еще не прочитав данный рассказ?)

Ну, здесь, во втором, все было сразу совершенно ясно. Достаточно было только применить испытанный мною принцип: идеалы и стили в чем-то повторяются в веках.

В XVII век роль художественной фотографии исполнила масляная живопись нидерландских художников. Их идеал, мещанский, тогда был великим. Впервые на планете был построен капитализм. Впервые большинство народа было сытым. И бюргеры не хотели украшать стены своих зажиточных домов историческими картинами на библейские и античные темы. Им приятнее было, чтоб там нарисована была жратва, выпивка, их скот, они сами, какие есть.

Словесные натюрморты вдохновляют и умеющую пожить "низкой" жизнью Лару Галль:

И есть, есть тут, как и в первом рассказе, "лобовые" попытки представить это "низкое" (как в первом рассказе "субнизкое", экзистенциальное) "высоким":

И т.д.

Но настоящий художник не выражается "в лоб". А Лара Галль как раз и есть настоящий. Вот она и сумела обиняком воспеть мещанство.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.interlit2001.com/kr-volozhin-14.htm