Стихи.

Я не спрашиваю, взволновали ль вас они. Меня нет.

Я вообще-то туг на ухо к стихам. Заметил это ещё в юности. Если в газете оказывались стихи, я их обычно пропускал. Неинформативно, что ли, было. Потом, очень сильно влюбившись, для меня открылись любовные стихи. А много-много времени потом я пришёл к мнению, что стихи (и песни) – это в большинстве случаев произведения прикладного искусства. “При” любви – любовные, “при” родине – патриотические, “при” сне – колыбельные… Лермонтов – да простят меня читатели – много стихов написал “при” публицистике.

Я не знаю, сколько времени пройдёт, когда признают, что это – литература второго сорта. За то второго, что нет в ней загадки, непонятного, что не отзывается в нас на стихи сначала подсознательное.

Помнится, я не волновался, когда в школе учил “Смерть поэта” и когда в классе слушал, как “с выражением” его читали вызванные к доске. А ведь гений сочинил. Точно гений. Я трусил его стихи читать, попереписав сколько-то их в спецблокнот, когда была у меня упоминавшаяся любовь. Она у меня не была счастливой. У Лермонтова – тоже. Стихи – соответственно. И переписать я переписал, а перечитывать трусил. Уж очень больно было читать. Сверхдейственные. Я б тогда не согласился считать это литературой второго сорта, если б мне кто сказал так.

И хоть любовный стих (вернее, псевдолюбовный) и евтушенковский попал в мой заветный блокнот (очень жгучий – за псевдо), но как-то получилось, что по иному поводу я его за поэта не считал. Не верил. Трепло, мол. То за наших, то за ваших…

Это его стихи в начале заметки.

Вижу их впервые. Они меня не трогают что-то. И, боюсь, что не из-за непонятности некой. При чём “обкрадываем”? Причём “сдуру”?

Ну пусть это стихи ущербного времени.

“В поэтическом словаре Евтушенко слово “застой” появилось еще в середине 1970-х годов, то есть задолго до того, как оно вошло в политический лексикон “перестройки”. В стихах конца 1970-х - начала 1980-х годов мотив душевного непокоя, разлада с “застойной” эпохой выступает одним из доминирующих” (http://www.evtushenko.net/bio.html).

Так тот же Лермонтов писал во время политической реакции. И Чехов.

В пику Евтушенко, получается, что читающий народ периода этих вот двух реакций заслужил себе Лермонтова и Чехова? Или просто Евтушенко брякнул что-то в рифму и с ритмом? Или эта его несуразность есть “мотив душевного непокоя”? А я просто не понимаю? Не понимаю, что эта словесная муть, есть иллюстрация всеобщего (и его, Евтушенко) застоя… Иллюстрация ради последовавшей просьбы: “Литература русская, прости. / Нас не казни... За наше равнодушье / ответным равнодушием не мсти”.

А дело ж не во времени написания-обращения, а в отсутствии у Евтушенко художественного таланта (если признать, что художественность – это выражение подсознательного, выражение, способное осуществиться едва ли не только созданием противоречивости деталей, способом интуитивным, способом, почти не поддающимся руководству сознанием).

Я не знаю, как вы, читатель, но я не вижу в разбираемом стихотворении ценностной противоречивости.

Есть – мельчайшая, от приобретённой мимикрии под поэтичность. Не талдычить же, мол, одно и то же – про равнодушие. Дадим-де для начала “ненависть и зависть”, которых нет. А в них – “спасибо” и “цветка” при отрицательных частицах: “Не” и “ни”. – Дадим-де для начала – и отолкнёмся через “Но”. – Риторика это. Способ пояснее, порельефнее, хлёстче выразить и так знаемое.

Есть и обязательный для русского стиха подсознательный признак поэтичности (не художественности!) – повтор согласных (в том числе и повтор глухих со звонкими: С/З, П/Б - и зубных: З/Ж, С/Ш).

Есть и повтор слов, кусков слов: “гроб” - “грязь” - “гроба”, “спасибо” - “спесиво”, “ненависть” - “зависть”, “раззявить” - “зевок”. И т.д.

Всё это хоть и подсознательно творится, но не является ценностным.

А нет, повторяю, ценностных противоречий, и – нет художественности.

Ну, может, и влияет как-то время – застой. И равнодушие не зря и на литературу распространилось. Но и тогда ж были неравнодушные. От самого этого безвременья. Художественный талант надо иметь ещё, так и безвременье отвергнешь художественно.

Тут сплошь – ценностные противоречия. Соловей, птица любовного счастья, а – отчаяние тут. “предела безверья” и… “ликует”. “бездной” и… “тщедушного тела”. “безбрежное” и… “горло”. “озверевших” и… “рая”. “Гремит” и… “осанной”. “осанной, но реквием”. “песни” и… “окаянной”.

“В сверхбудущем – благой идеал всё-таки есть”, - хотела сказать поэтесса.

А у Евтушенко был идеал? И какой?

И не определишь. Из противоречий можно составить их, так сказать, геометрическую сумму (как при сложении движений пловца и течения). Это и будет идеал. А как его узнать в произведении, не имеющем ценностных противоречий?

“Чрезмерному успеху Евтушенко способствовала простота и доступность его стихов, а также скандалы, часто поднимавшиеся критикой вокруг его имени. Рассчитывая на публицистический эффект, Евтушенко то избирал для своих стихов темы актуальной политики партии… то адресовал их критически настроенной общественности” (Вольфганг Казак).

Нос по ветру, можно заподозрить Евтушенко.

Как факт – он дёрнул в США и там живёт, как только в СССР и России стало совсем плохо жить. То есть идеал его – Польза. Мещанский идеал. Комфорт.

Вот он и выступил теперь за оранжевых на Украине.

Держась принципа открывать скрытый (всегда скрытый!) смысл художественного произведения, я вообще должен был бы не браться за сплошь публицистского Евтушенко, ничего подсознательного никогда не выражавшего, непонятным никогда не бывшего. Но, поскольку мне удалось, как кажется, открыть его жизненный идеал, то можно, надеюсь, меня простить за то, что я вышел за рамки своего амплуа.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/208.html#208