Из моего окна видна высокая ель (этажей семь в высоту) и перед нею какое-то дерево (этажа в четыре). Роскошные оба. И колышутся. Дерево – вверх-вниз ветвями, а ель – влево-вправо и даже стволом. Торжественно и самозабвенно.

Я им завидую. Нет у них никаких обязательств перед людьми, каким-то чудом давшими им вырасти. (Вообще здешние люди почему-то безжалостно обрезают деревья у домов, оставляя едва ли не один ствол.) А я как бы обязан. Хоть никто мне не велел. Даже, наоборот, некоторые советовали бросить. Я обязан писать. А мне всё чаще не о чём. И я мучаюсь. Писание статьи, если случается она, занимает несколько часов, а в сутках 24 часа. Что делать остальное время? – Мутно на душе. А этим деревьям хорошо. Чувствую.

Вот сейчас я пишу без цели. Надеюсь это вставить когда-то куда-то. Вообще же я пишу всегда с целью: открыть для себя и других, что хотел сказать имярек, создав своё произведение искусства именно так. – Безумно трудное занятие, особенно, если под словом “хотел” подразумевать подсознательный идеал автора, который – идеал – бессловесен. Только странностями для времени своего создания выдаёт себя.

Впрочем, и этой целенаправленной деятельностью я похож на эти два бесцельно живущие дерева, видные из моего окна. Они, лишённые возможности размножаться в этом заасфальтированном дворе (а живут все только для продления жизни вне себя), так же, по-видимости, не нужны людям, которые тут привыкли вообще-то деревья обрезать по ствол, как и я, читаемый пусть и тысячью человек в месяц на планете, но не для того читаемый, чтоб усвоить способы, какими я добиваюсь своей цели. А я не знаю, зачем читают. Для убивания времени, наверно. Не для того, зачем я писал. Не для саморазвития. Я тоже как дерево в заасфальтированном дворе. Саморазвитие, похоже, никому не нужно в эпоху Потребления материальных ценностей.

Моё саморазвитие в последнее время чаще всего состоит в освоении того, что называют – а мне это чаще режет ухо, чем я соглашаюсь – авангардом.

Эти субчики занимались корёжением натуроподобия. Спустя годы и для многих это халтура, неумение рисовать и шарлатанство, паразитирующее на моде. А у меня есть надежда, что из-за крайней непривлекательности их произведений для большинства в то время шарлатанов как раз было мало. Чем можно мне воспользоваться. – В каком смысле? – Попробовать найти, что каждому из корёжащих было до последней степени душепротивно, что позволило ТАК корёжить искренне.

Сам я очень низкого происхождения, у меня не было возможности получить хороший вкус при воспитании, и мне пришлось себя перевоспитывать самому, когда я стал взрослым. Но искоренить заложенное с детства полностью невозможно. И я лишь преодолевая себя, только умом, могу восхититься, если найду, что безобразное для непосредственного взгляда соответствует безобразию в душе безобразящего.

Чтоб всё-таки эта статья стала искусствоведческой, я решил зайти на один сайт, где много картин, непосредственно меня не волнующих, взять какую-нибудь (безобразную) и попробовать раскопать, из какого безобразия в душе растут ноги безобразия на холсте.

В этот раз мне попала на глаза такая отвратительность.

Текст под репродукцией меня тихо взбесил. Почему? Потому что он подготовлен человеком, Сергеем Ситаром, архитектором, критиком, для которого безусловна ценность этого Древина. А я подозреваю, что этот критик не знает того, что стану сейчас искать я: что за мерзость была в душе Древина в 1931 году, когда досрочно выполнялась первая пятилетка. И ещё я чую, что оперуполномоченный Данилов чуял, что это была за мерзость.

Ответ: Да, я признаю, что по заданиям контрреволюционной националистической организации выполнял художественную работу с контрреволюционными искажениями” (http://anotherroute.strelkamag.com/20/).

Начинаю искать, что Древина ТАК выводило из себя.

Первое, на что я наткнулся, ещё дореволюционное о латыше Александре-Рудольфе Древиньше:

Против ужасов капитализма человек. Он был из красных латышских стрелков. Вынужденные не возвращаться в буржуазную Латвию после гражданской войны, им по сердцу была Мировая революция, а не построение социализма в одной стране, которая не Латвия. Они стали антисоветчики. Ненависть в них клокотала, ибо вместо экспорта революции изо всех сил в 1931 году шла индустриализация. До отвратительности изо всех сил. Забывая о самом насущном. Из-за чего так ужасна и сама архитектура вновь построенного на окраине жилого дома, и изображение этой архитектуры и пространства, в которое она вписана.

А соответствие того, ЧЕМ выражено, тому ЧТО выражено, вообще говоря, имеет эстетическую ценность, если соответствие это нигде не нарушается. – Так и не нарушено нигде. Даже в небе какая-то мряка. Только дорога слева больно гладкая. Но можно закрыть на это глаза.

Сломило это Древина? Можно думать, что он под влиянием моды на корёжение натуру корёжил? – Да ни за что! Только честность в самовыражении.

И вот перед вами акт моего саморазвития: я сказал что-то позитивное в отношении этого, можно сказать, экспрессионизма. Тот на грани веков как бы кричал, по выражению Луначарского: “Боже! Зачем ты нас оставил?!”. А этот, спустя почти треть века, кричит: “Мировая революция! Зачем ты нас оставила?!”

А какой идеал, если так – при всей нарочитой неаккуратности исполнения – одинаковы окна, например? – Идеал есть противоположность работизму, который мало чем отличает это строительство лжесоциализма от капитализма. Идеал есть настоящий социализм, который возможен только, если он всемирый и потому не требует работизма (врагов же нет – возможно саморазвитие и отличие каждого от каждого).

От такого величия мысли я завёлся, и мне не надо притворяться, чтоб ценить Древина.

Искусствен этот процесс? – Ну и что? По-моему, это лучше, чем хвалить его формалистски:

Я не признаю формалистской похвалы за ЧЕМ выражено ("цветовая перспектива”: чуть не чёрное основание холма и чуть не белая его макушка) без соотнесения с ЧТО выражено.

Другое дело, что эти ЧЕМ вряд ли новы.

Дорожка протоптана уже десятки лет как. То есть это эпигонство, а не оригинальность. И я всё-таки не понимаю, чем дорожат специалисты даже и в формальном разрезе.

Жуть в том, что, называя это искусство фашистским, Древин, наверно, запоздало захотел подольститься к власти, чтоб его не расстреляли, а учли сотрудничество со следствием. Тогда как на самом деле немецко-фашистские эстеты оказались прозорливее советской власти, учуяли сверхлевый идеал у экспрессионистов и объявили такое искусство – правда, тоже на формалистский лад – дегенеративным. И уничтожали.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/iz-griazi-v-kniazi-628a58d9f25d1c3b4ee826d6?&