Лицо еле угадывается в этой танцующей и поющей Кармен.

А почему? – А потому, что лицо подразумевает оригинальность, отличие этого лица от других лиц. И даже отличие этой души от других. Что ж лучше душу раскрывает, чем глаза, или хотя бы лицо?..

Но дело даже не в этом. Если человека от животного отличает наличие речи, и местонахождение той – в голове… То если скульптор, Дали, хотел сказать, что идеал его –

непреднамеренность, то ему лучше всего сделать так, чтоб лицо меньше всего было заметно. А наибольшее внимание уделить – вообще неодушевлённому предмету – платью. Вот потому оно тут – главный герой.

Но зачем тогда второе слово в названии – "кастаньеты" (Каштанки – в буквальном переводе)? – Может, затем, что щёлкание кастаньет вступало как отыгрыш во время перерыва в партии голоса. То есть, если голосом исполнялось нечто осмысленное, преднамеренное, то отыгрыш был его противоположностью.

А чтоб не ассоциировалось с кастаньетами что-то виртуозное (а значит, нарочитое)…

Дали огрубил кисти и кастаньеты своей Кармен. Они у неё - сама невнятность.

И, наоборот, чтоб противопоставить всей этой неорганизованности подставку для фигурки - она выполнена строго: чёрной, геометричной и отполированной. Ну, разве что… с неожиданной одной-двумя прожилками белого в мраморе.

И всё это – почти "в лоб". Чем-то выражается что-то. Непредсказуемыми складками одежды, невнятными лицом и кистями с кастаньетами – Великая Непреднамеренность. То есть перед нами произведение прикладного искусства. Чему оно предназначено, к чему приложено? К усилению совершенно определённого переживания человека так называемого свободного мира, гордящегося вседозволенностью в нём. Собственно одно имя – Кармен – говорит о том же:

Абсолют! Философски – это ницшеанство. Но скульптура Дали – не произведение идеологического* искусства. То рождается от большой смуты в душе, от подсознательного, когда художник мечется, не зная, что он хочет людям высказать. И… выражается, наконец, противоречиями. Так и не поняв самого себя.

А Дали всё знал, когда свою Кармен творил. Можно даже сказать, что он иллюстрировал уже знаемое. То есть это – не художественное произведение по большому счёту.

Впервые опубликовано по адресу

http://club.berkovich-zametki.com/?p=6307

*- Вы не путаете?

- Путаю. Как верно сказал Вейдле, немецкое blitz лучше русской молнии. Вот это и есть эстетическое, то, что лучше не может выражено. Оно и вне искусства есть. И оно и в искусстве не связано с испытанием сокровенного. Оно – текстовое короткодействующее, так сказать. А испытание сокровенного – длиннодействующее, рождено от подсознательного идеала автора. Я просто, когда писал эту статью, ещё не продвинулся так далеко в различении понятий, как сейчас.