Вот такая живопись была во времена диктатуры генерала Мигеля Примо де Ривера в Испании в 1923-1930 годы. Когда анархистов (они за отсутствие центральной власти, а не хаос) разбили, когда наступило политическое затишье и экономический расцвет, вторая проба фашизмом себя как такового.

Тишь да гладь да божья благодать, на первый взгляд. Пока не вспомнишь такое

бегство от надоевшей разбитой народнически революционной и новой предреволюционной действительности, - бегство аж в иномирие какое-то из-за того, что движущееся и как бы живое (река) – мёртвое, а неподвижное и безжизненное (небо) – как бы живое.

Могли так или иначе понимаемую тишь перенести левые, когда на другом конце Европы жило и крепло государство победившей пролетарской революции? Не могли. – Взрезать эту тишь. Соответствующе настроенные художники, помня недавнее поражение левых в Испании, готовы были на крайние изобразительные меры, чтоб взвести людей. И – в фильме сцены ненавистного, пусть и модерно шикарного, покоя во ЧТО переводят?

Смотрим.

Текст: Давным-давно…

Показ: Мирно точит бритву холёный мужчина (наверно, буржуй большой или малый).

А потом облако, призакрывшее луну,

под жуткий вой собаки, навело его на мысль… И он её осуществил.

Кино, ещё не очень тогда привычное явление культуры, заставляет зрителя пережить взрезание бритвой глаза как натурную съёмку. И это чудовищно. Такой натурализм съёмки есть выход искусства (непосредственно и непринуждённо испытывающего сокровенное мироотношение человека) в воздействие тоже непосредственное, но принуждающее. Выход из условности искусства в жизнь. – Действенно, но так не договаривались. Почти.

За это “почти” уцепившись, сюрреализм в культуре утвердился. А его очевидное ЗАЧЕМ ТАК: “социально проснись!” – из-за того, что никак не примет учёное сообщество положение, что художественно только то, что несёт следы подсознательного идеала автора, - из-за этого сюрреализм почитается искусством даже не прикладным (в котором ясно ЗАЧЕМ ТАК), а НЕПРИКЛАДНЫМ (с того ЧТО-ТО, словами невыразимое).

Скажут иные: “Из описанных киносцен очень далеко до призыва социально проснуться. Именно так и бывает с неприкладным искусством. Надолго задумываешься, что этим всем хотел сказать автор. И зря вы так плохо говорите о Бунюэле”.

Парировать можно тем, что просто очень трудно погрузиться во взрывоопасную социальную обстановку, каковой ту считали не смирившиеся с поражением левые*. Мёртвость аиста и вообще всего серого в произведении Мариано Бертучи и живость пустого неба там же, а особенно иномирие от столкновения переживаний от того и другого – тоже не лежит на поверхности. Надо быть очень напряжённо настроенным.

Мещане же и в принципе готовы со всем мириться. А их – большинство. И их мнение – влияет. Надо вжиться в активных революционеров и контрреволюционеров Испании 20-30-х годов ХХ века, чтоб понять, что фильм Бунюэля – агитка скрытая, преодолевающая цензуру.

"…стал Мигель Примо де Ривера. При этом было полностью приостановлено действие конституции 1876 года. Кроме ограничения действия конституции была введена цензура печати…” (http://www.family-history.ru/material/biography/biography_2.html).

При цензуре все всё с полуслова понимают.

Поэтому нарушение зрительского спокойствия у Буниюэля было банальным намёком, и считать неожиданность сюжета такой, которая могла быть порождена только подсознательным идеалом социализма, - нельзя. Это в лучшем случае – произведение искусства прикладного, приложенного к усилению переживания необходимости социализма. (Если вспомнить, что всё-таки смотрение происходит в кинозале, при потушенном свете и – на светотеневое изображение на белом полотне – в условности.)

Но скрытость смысла всё-таки есть, есть. Ею во всю стали пользоваться последующие сюрреалисты. Иначе бы их публика не считала художниками. Знающая публика привыкла, что художественные произведения как-то недопонятны. На том её и ловили будущие мистификаторы от искусства, сюрреалисты. Сальвадор Дали в первую очередь.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/rojdenie-siurrealizma-u-levyh-5f073ec252ccf166543eec5e

*- Ошибка. Бунюэдь не жил постоянно в Испании, а жил в Париже. В Париже не было такого революционного накала. И там сюрреалисты больше накручивали себя, дескать, надо будить мещанский народ ради социалистической революции. А будить не получалось. Все хотели наслаждаться жизнью. Оттого подсознательно ненавистным становился вообще Этот мир. И не идеал коммунизма двигал в итоге сюрреалистами, и ницшеанство.