С. Воложин
Брущенко
Художественный смысл
| Издевательство над любой религией |
Почему Осирис, или
Что про себя не вполне знает сам Брущенко
Не в моем обычае несколько раз обращать внимание на одного и того же современника-автора. Потому что я его вещь имярек рассматриваю, чтоб обнаружить породивший ее идеал (или того отсутствие). И, раз обнаружив, мало шансов, что в другой вещи будет другой идеал. (Если это не какой-то циркач от окололитературы.)
Но. Я ж мог ошибиться. И мыслимы ж какие-то идейные колебания автора на коротком промежутке времени.
Главное ж – я испугался вот этого призыва к руководству, относящегося к вещи Брущенко "Лишний вес" (http://www.pereplet.ru/text/brushenko12may06.html): "Вы бы лучше следили не за думами высокими и политикой общемирской, а за своими авторами. Некоторые люди не понимают, где добро, а некоторые понимают, выбирая зло. И пишут под видом русской литературы злобные мадригалы мерзким чувствам и "ценностям"! Разврат всегда забирается под личиной красоты. В этом случае - слова".
А вдруг, подумалось, по просьбе общественности начнется идеологическая цензура на произведения, авторы которых считают их художественными. Идеологическая, подчеркиваю, не эстетическая (графомана и правда стоило б не пускать; на как его отличишь от неграфомана? – скользкий вопрос; нравственный же, идейный посыл – яснее).
И вот – я пишу.
Я, конечно, очень много на себя беру, считая свое мнение неким рентгеном, способным разглядеть в авторе то, чего он сам про себя не знает, а зачастую и не признает. Но что поделаешь? Таковою уж я считаю роль критика-интерпретатора. Кто убедился, что роль эту я играю плохо, тот просто не станет тратить время на чушь, что я порю. Тем более чушь, что я и сам, бывает, признаюсь, что, в итоге, запутался. И еще тем более, что запутаться в таком, идейном, подходе проще простого (большинство критиков вообще не берутся этак рассматривать художественное произведение; говорят: субъективизм… упрощенство… и всякие другие нехорошие слова).
Действительно. Попробуй, отличи у Брущенко, экспрессионизм у него или абсурд (а это не одно и то же). Или постмодернизм. – Все они клубятся где-то поблизости друг от друга.
У меня когда-то была уверенность, что долгое отсутствие идеала ведет в околоискусство, где психологический критерий художественности - по Выготскому – уже не наличествует. (Бродского я считал исключением из правила, правило лишь подтверждающее.) Но потом я стал еще и еще натыкаться и в постмодернизме (пофигизме) на явный катарсис от противочувствий. "Теория" моя скисла. И противоречивость "Лишнего веса" еще раз указала мне, что вкусно бывает не только, так сказать, молоко, но и кислое молоко.
Тут необходимо отвлечься.
Сперва – на христианство.
Оно разное было в разное время.
Я не знаю его истории, но что-то и знаю все же.
Поначалу это было что-то, что теперь понимают как демонизм.
"Тут нет речи о каком-то принуждении, тяготящем человека и заставляющем его исполнять предрешенную Господню волю. Совсем наоборот… Не было ни программы политических изменений, ни желания сменить социальные учреждения или власти, ни предпочтения демократии диктатуре… Подход был гораздо радикальнее: отвержение всего этого… всякой власти…" (Жак Эллюль).
(Я только поражаюсь, как это угадал Булгаков своим Иешуа.)
"Аналогично этой антиполитике строилось евангельское, да уже и библейское неприятие религий и инфантильного духа религиозности. Недаром греко-римсакя языческая власть называла первохристиан безбожниками. Истинный Бог "освобождал человека от морализма…" Это был подрыв всей культуры как идеологической системы, со скандальным неуважением к любой традиции…" (Бибихин. Новый ренессанс. М., 1998. С. 206-207).
Где-то под конец Средних веков были как бы конвульсии духовности (словно в пику исторически скоро наступящему общему спуску к земному).
"Портал "Страшный суд" Отенского собора, романская часть церкви св. Магдалины в Везле, романский портал в Муассаке, барельефы в Суйяке, скульптуры храма в Болье-сюр-Дордонь даже в сравнении с остальным доготическим средневековым искусством, не отличавшимся особой правдой [в теперешнем понимании слова "правда"] изображения человека, останавливают… потусторонностью и мертвенностью образов святых... [Все – чтоб крайним искажением зримого "навести зрителя на мысль о незримом"] Темная, как склеп, внутренность церкви…" (Бибихин. Там же. С. 102-103).
И в конце готики. Религиозная живопись Иеронима Босха (см. http://topos.ru/article/5431), соответствующая тогдашнему христианству.
А теперь, в России (да и на Украине, раз речь о киевлянине), православие – что? Чуть не государственная религия. На телевидении антирелигиозное слово нельзя произнести. Как мат.
Большинство же? Истинно веруют? К бестелесности стремятся? Мещане-то?..
"В отличие от западного христианства, склонного описывать драму грехопадения и искупления в терминах юридических, восточное христианство осмысляет отношения человека и Бога в терминах органических. Для православия грех не столько вина, сколько болезнь". Я даже читал, кажется, что все спасутся. Коллективизм…
Конечно, это пошло.
Вот Брущенко и возроптал.
То есть я предполагаю, что истории христианства он не знает. И взвился против просто того, что зрит в яви. Я предполагаю, что и "Книгу мертвых" (или сведения о ней) Брущенко применил по элементарной противоположности чего-то (лучше, может, малоизвестного, экзотического, НЕОЖИДАННОГО) – православию этому пошлому-де современному.
Но.
В его изложении и египетская религия выглядит до анекдота прямолинейной. Всё-то в ней так просто определяется – взвешиванием. Брущенко для издевки опустил, что взвешивается-то и пожирается не сердце, а душа-сердце. И потом эта бирка… "…где значились слова "Пошлый поц", а также фамилия, инициалы и паспортные данные Ивана Петровича"!
Он так же издевается над любой религией, как и над православием.
Противоречие?
Но оно рождает катарсис, что не осталось ничего достойного на свете.
Если России и суждено продлить противостояние всепобеждающему Западу с его упором на тело, грубо говоря, то это какая-то прямо противоестественная миссия. (Из Даля: "Духовная жизнь чужда земного естества".) Не иметь ничего святого, достойного быть идеалом, – это проще, чем наоборот.
Но железными занавесами (мы видели) не спасешься от естественного. И если народ – пасомые, то соревнование двух систем проиграли в первую очередь идеологи системы проигравшей. Очень плохо работали.
Конечно, рассказы Брущенко – яд.
Но не запрещать их надо для публикации в "Русском переплете". Надо привлекать таких – наделенных художественным талантом – авторов. Но еще больше привлекать настоящих критиков. Иначе, конечно, отравят.
Отравят, однако, и с введением идейной цензуры. Без труда не вытащить рыбку из пруда.
19 апреля 2006 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
http://www.pereplet.ru/volozhin/32.html#32
| На главную страницу сайта | Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |