Это становится очевидным, когда после прочтения неисчислимого множества их текстов натыкаешься на один – настоящий.

(И тогда возникает тихий вопрос: неужели те, все прежде прочитанные, не чуяли в глубине души, что они ерунду писали?!.)

Я сам тоже хорош. Вживался в читаемое и думал, что приобщился. Про кубизм я сейчас читаю…

Правда, открытие для меня, о котором теперь я читаю про Жоржа Брака, не сбивает с моего собственного (условно говоря) открытия, что кубизм был звеном на пути искусства ко всё более адекватному выражению крайнего отчаяния, которое охватило тонкошкурых супериндивидуалистов на грани 19 и 20 столетий и позже. Я отчаяние это обобщённо называю ницшеанством (если одним словом), философским ницшеанством (если двумя словами). И содержанием подсознания всех ницшеанцев я считаю принципиально недостижимое метафизическое иномирие, куда стоит бежать из Этого (подставьте сами очень плохие слова) мира. – С этого моего (условно говоря) открытия меня не сбивает никакое новое чтение о ницшеанстве (вот теперь – о кубизме Брака).

Пересказывать прочтённое (некоего Майкла Шрейаха, рассказывающего мысли искусствоведа Гринберга) я буду своими словами, потому что я это всё читаю, как булыжники перевариваю. Нельзя вас, читатель, так травмировать. Хватит заумности темы – кубизма, вам, наверняка, душепротивного. Ну и по этому праву я заодно изменю саму логику текста.

Отправляться я предлагаю отталкиванием от такой цитаты:

"…всё материальное — это своего рода движение, служащее симптомом какого-то неизвестного процесса: всё сознательное и чувствуемое — это опять-таки симптом неизвестного” (Ницше Ф. Черновики и наброски 1882-1884 гг. // Ницше Ф. Полное собр. соч.: В 13 томах. Т. 10. — М.: Культурная революция, 2010. — 640 с. https://cyberleninka.ru/article/n/f-nitsshe-protiv-metafiziki-i-essentsializma).

То есть этот тонкошкурый Ницше (а его тонкошкурость была обеспечена не только катастрофой, как она ему виделась, действительности – философски, но и простым абсолютным отсутствием у него женщины) был просто в отчаянии от такого свойства Этого мира, как НЕИЗВЕСТНОСТЬ.

Это трудно понять и почувствовать миллиардам людей, оптимистам по сравнению с ним, но что поделаешь. Таких на грани 19 и 20 веков набралось достаточно много, чтоб прославиться на весь мир вопреки непонятности такого мироотношения миллиардам.

Вот эта Неизвестность потрясала и кубиста Брака.

Буквы обозначали плоскость, на которой они изображены, а остальное изображение имело некую, пусть и небольшую, иллюзорную глубину. – И вопрос – что перед нами: плоскость изображения или изображение? – Ответить не возможно. Какая-то воплощённая НЕИЗВЕСТНОСТЬ. И это ужасно! Что Этот мир – такой. То есть, понимай, надо вон из этого ужаса в принципиально недостижимое метафизическое иномирие, может, там этого ужаса нет. (И хорошо хоть то, что удалось подвести к образу этого иномирия – получаешь удовольствие от всё-таки некой удачи.)

Гринберг это всё назвал "воссозданная плоскость” (https://nonsite.org/pollocks-formalist-spaces/). – Представляете теперь, как бы вы ничего не поняли, если б я цитировал.

Описанное есть такое элементарное соображение, что искусствоведы, наверно, из инстинктивного и подсознательного стеснения за такую элементарность просто всё мутят по-страшному, чтоб выглядеть внушительно.

Не лучше выглядит и сам Брак, всё иначе и иначе устраивающий это одно и то же, одно и то же противоречие, какое пространство перед нами: плоское или с глубиной.

Тут одно – поверхность бумаги, на которой находится натуральная газета, а другое – некая глубина, которую изображает бокал (бутылку я не вижу {разве что горлышком вниз и без дна}; меха – тоже, хоть FOURRURES – это меха по-французски).

И так можно исследовать много что у Брака.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/ZHD01-IiyRKciBuE