Однажды я стоял на перекрёстке и заканчивал разговор со знакомым. Попрощались, и я хотел идти, куда шёл. Но меня остановил голос уличного музыканта, около которого, оказывается, мы со знакомым разговаривали.

- Извините, что я вас отвлекаю. Но у вас такой хороший голос. Я хочу вас пригласить на прослушивание в академическую капеллу, в которой я руководитель. Будьте добры, согласитесь прийти.

Я согласился. Он дал адрес и назначил время. Я пришёл. И всё было хорошо, пока не потребовалось петь нечто, мне не знакомое. – Весь хор были люди, сколько-то музыкально грамотные, потому что держали перед собой какую-то упрощённую (не на пяти линейках) нотную запись. А я совершенный профан. И страдал чуть не физически. Потому что мне, чтоб подпевать, надо было в какую-то долю секунды сперва на слух (а он у меня есть) определить высоту очередного звука, извлекаемого соседями по хору слева и справа, а потом, опоздав на эту долю секунды, подтягивать. И на следующем звуке – то же самое. И так далее. И это было так мучительно, что я перестал стараться, и как только петь эту песню кончили, я извинился и ушёл. Почувствовав огромное облегчение.

Я ещё могу на слух одним пальцем на пианино подобрать любую мелодию. Но связь в моём мозгу между участком, обслуживающим горло и уши, с одной стороны, и обсуживающим глаза, с другой, как-то радикально плохая.

Не в пример моему сыну. У которого та отличная. И у него абсолютный слух, сказали, и тяга к виртуозному исполнению.

А у меня очень хорошо с мозговой связью между глазами и правой рукой. Маме предлагали отдать меня в школу-интернат при Академии художеств СССР.

У сына с этим явно не так. Нет, он, как и все дети, сперва любой предмет рисовал кружком. Возможно, его даже впечатлила моя наводка, дескать, колесо, колесо и (я соединял два круга дугой сверху) – машина. Машины и впрямь в профиль имели по колесу спереди и сзади. Но сына похожесть не вдохновляла.

А меня, наверно, когда-то, дитём, вдохновляла. И я много тренировался и быстро совершенствовался.

То было военное и послевоенное время. Бумаги не было. Так я рисовал на газете.

К чему я это рассказываю?

В пику мысли о внемозговом чём-то, без которого много что в сознании не объяснимо.

"Зададимся вопросом: каким образом мозг способен 'производить' такие феномены как ощущения, сенсорные образы, представления, эмоции, воления, смыслы? Ничего подобного в мозге мы не обнаруживаем. Например, я вижу предмет зеленого цвета, тогда как в мозге ничего зеленого не обнаруживаю. Ответ на эти вопросы пытаются дать две теории, которые можно считать натуралистическими: функционализм и двухаспектный подход” (https://aftershock.news/?q=node/371055&full).

До вникания в обе теории надо обратить внимание на забвение об эволюции. Достаточно признать существующим неречевое (в отличие от речевого – у человека) сознание у животных, как исчезает недоумение.

Со своей дочкой я проделал более сложную операцию, чем с сыном, когда дугой соединил (а он повторил) два нарисованных им круга.

Я предложил ей слушать, что делать с шаром из пластилина и выполнять, и, мол, получится гусь: “Отожми половину шара. Это будет головошея. А вторая половина будет тело-ноги-хвост. Теперь делай головошею тоньше и тоньше, чтоб получилась шея. А на конце не утончай. Там будет головоклюв. Во, хватит утончать. Теперь из головоклюва вытяни клюв. Так. Хватит. Теперь из второй половины шара снизу вытяни-выщипни понемногу две штуки. Раздави каждую. Это будут две лапы. Так. Осталось вытянуть хвост. Где он будет? Правильно, с другого конца, где шея. Хвост короткий. Готово”.

Получился с колоссальной энергией повернувший голову гусь. Все ахали: как так натуралистично могла сделать трёхлетняя девочка…

Вот такого же рода удивление: "в мозге ничего зеленого не обнаруживаю”.

Написавший это осуществил просто передёрг. Фоторецепторы ж есть в сетчатке глаза! С перекрывающейся друг у друга чувствительностью к разной длине электромагнитной волны. Из-за чего обеспечено различение не только цветов, но и оттенков.

Да, ребёнок, родившись, сперва хаос видит. Все знают, он сперва всё головой вниз воспринимает. Но он же ежесекундно учится. Он же замечает, что белый потолок всегда оказывается не издающим звука и всегда расположен противоположно тому, куда тянет его сила тяжести. – Почему нужно удивляться, что, в конце концов, из-за какого-то удобства он начинает различать низ и верх. В нём феномены ощущения (и всего психологического) воспитываются условными рефлексами. Миллиарды раз повторяющимися.

"Цветовое зрение нарушается, если отсутствует один или несколько типов фоторецепторов. И в зависимости, какой рецептор отсутствует человек те или иные оттенки не может различать. Иногда отсутствия одного вида рецептора остается незамеченным для человека и приводит к другому восприятию оттенков и цветов” (https://prozreniye.ru/interesnoe-o-glazax/kak-chelovek-vosprinimaet-cveta).

Но, в общем-то, мы все более-менее одинаковы. Чего удивляться воспитанию в нас за миллиарды проб и ошибок феноменов не физических, не химических, не биологических?..

А это полезно власти определённого рода, чтоб массы были тёмными, барахтались в ненаучных представлениях. Она нанимает лжеучёных, и те осуществляют социальный заказ.

Я могу приписать себя заслугу. Меня раз возмутил “научно”-популярный фильм об экстрасенсах на канале ТВЦ российского телевидения. Поддавшись журналистскому манипулированию, дескать, всё в России решается лично Путиным, я написал ему своё “фэ”. Меня долго отфутболивала администрация президента, пока я не отступился. Но, я заметил, что на этом канале практически исчезли антинаучные телепередачи.

Однако вот пробить идею, что когдатошнее боговдохновение надо в искусствоведении заменить на подсознательный идеал автора художественного произведения мне не удаётся никак.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/edinstvo-vlasti-i-naroda-massam--temnotu-5f841b35b1a4d95dc0cb88a5