С. Воложин.
Антимонов. Ретроспектива.
Художественный смысл.
|
Благое сверхбудущее. |
Всё плохо, и это есть обычность.
Непризнанность в мире учёных позволяет мне не бояться за свой авторитет и делать рискованные суждения (а кто не рискует, тот не пьёт шампанское). Одно из таких рискованных следующее: людям пишущим художественные произведения легко нравится у других то, что написано в таком же духе.
А бывают тонкие отличия одного духа от другого даже при одинаковом крайне плохом отношении к действительности. Революционер и ницшеанец, маньерист и обычный (консервативный) романтик очень плохо к действительности относятся. Революционер – наивный оптимист, думает, что можно эту плохую действительность завтра исправить силой или убеждением. Ницшеанец – сверхпессимист, личным “выходом” считающий бегство в принципиально недостижимое метафизическое иномирие. Маньерист – сверхисторический оптимист, верящий в благое сверхбудущее. Обычный романтик простой пессимист, бегущий в прекрасный свой внутренний мир.
Так вот мне кажется, что художнику, вдохновляемому одним из перечисленных типов идеалов, естественно нравится другой художник тогда, когда тот выражает такой же тип идеала, что и у него самого.
У меня получилось, что Дмитирй Зуев маньерист. А ему нравится рассказ Дениса Антимонова “Ретроспектива" (2017). Это заставило меня рассказ прочесть и прикинуть, что и он маньеристский.
Всё плохо в действительности для всех 4-х вышеперечисленных типов идеалов. Но полная безнадёжность только маньериста что-то изменить в краткосрочной, исторической и внеисторической перспективе, только прибегание к сверхистории, - вместо немедленного действия революционера, вместо успокоении в красоте внутреннего мира романтика и вместо мистики ницшеанца, - придаёт повествованию как бы приятие сегодняшнего ужаса.
Для этого как бы приятия, что сделал Антимонов?
Во-первых, всё поместил в воспоминание. Дал заглавие рассказу “Ретроспектива”. (Пусть вам не кажется, что красивое, заимствованное из латинского слово намекает на красоту внутренней жизни. Нет, оно взято за ауру древности, неволнительности.)
Для того же – некое эпическое начало:
"Начну с того, что…”.
Но главное, всё подано с точки зрения низменного персонажа, “я”-повествователя. Всё. Абсолютно. Тем самым благому, возвышенному не дано никакого просвета на надежду быть, стать, проникнуть. Остаётся только сверхбудущее.
А на негативную оценку изображённого работает большая концентрация плохого. Поездка – на похороны совершенно незнакомого человека, на плохом автомобиле, по плохой дороге, попадание к морально или психически плохим людям. Совокупившись (через отодвинутые трусы), “я” и Римма разговаривают:
"— Паш, а когда у тебя в последний раз была девушка? – Резко прервавшись поинтересовалась Римма.
— Ну где-то с год назад. А ты когда последний раз трахалась?
— Фу! Не трахалась, а сексом занималась. На той неделе, после дискотеки”.
За другое совокупление он от подсмотревшего и ревнующего дауна Андрюшки – брата Риммы получил вилами в лодыжку.
И всё “я”-повествователем принимается:
"…он прошил мне лодыжку вилами. Я не обиделся. Меня залатали бинтом и отправили в путь”.
Конец оборван, предполагая продолжение жизни такого же качества:
"Отъезжая от дома я взглянул в зеркало заднего вида и увидел Римму и Андрюшку. Римма улыбалась, как всегда, с огромной радостью. Андрюшка помахал мне рукой, а потом показал средний палец”.
Будет плохая дорога, поломка машины, ругня с матерью, безработица…
Ни просвета…
Хорошо, а есть след подсознательного идеала? Что-то странное, неожиданное, недопонятное? – Вот эта точка зрения персонажа. Она как-то не сразу до меня дошла. Только после перечитывания, что я писал о Зуеве. Есть повод думать, что Антимонова стихийно, подсознательно возбуждала писать противоречивость: плохое / хорошее-с-субъективной-точки-зрения.
Вот о человеке, одолжившем “я” машину для поездки:
"Но несмотря на ее плачевное состояние, мой знакомый Серега отзывался о Форде с неподдельной теплотой и даже наделил его душой”.
Вот о Римме, говорящей о несчастье брата:
"Когда его совсем накрывает, мы ему бром даем, чтобы успокоился немного.
Римма захихикала своим задорным и громким смехом”.
Жизнь, мол, хороша и жить хорошо.
Вот о рассказе Риммы о смерти её парня:
"Мужа у нее никогда не было, но были долгие отношения с парнем, его затянуло в комбайн во время уборки сена. По слухам очевидцев получился неплохой брикет. Мы шли и смеялись…”.
Вот о реакции Риммы на драку:
"Посыпались удары ногами и я слышал крики Риммы. Они были прекрасны, даже крича она смеялась…”.
Парадоксы, могут, конечно, автору нравиться и сами по себе, без будирующего их подсознательного идеала благого сверхбудущего. Просто из-за артистизма авторской натуры. Но хочется думать про лучшее.
31 мая 2020 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
https://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/7033.html
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |