Проверяем, не врёт ли искусствовед.

Гиматий – у древних греков верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани; надевался обычно поверх хитона.

"Если из его [гиматия] нижней точки построить угол по краям складок, то его правая сторона проходит как раз по линии приподнятого носка и совпадает с боковой гранью пюпитра" (Суслова).

Это красная линия – справа.

Это жёлтая линия – слева.

"…и преломить навстречу друг другу [салатовая линия], то получается треугольник — равносторонний”.

Похоже, искусствовед не врёт. Можно дальше не проверять. Там дальше шарики за ролики в мозгу могут закатиться.

И этим не кончается. И то же с другими евангелистами. И я стал даже читать по диагонали этот текст. А потом и просто пропускать.

К чему это всё?

Как бы помешаны люди на иллюстрациях верности своей веры. – Отчего это? От боязни потерять веру, раз в жизни всё идёт не по религиозному? И что: не доходит, что это не доказательства, а натяжки?

Мне помнится, что я чем-то похожим занимался в младших классах. Я был одержим стремлением получать пятёрки. Мама мне внушила, что, так как мы без папы и нам очень трудно жить, то я должен хорошо учиться, чтоб вырасти и смочь заменить маму. И я всё гадал на номерах машин, делится сумма цифр на 5, а если не делится, то какое другое действие можно придумать с этими цифрами, чтоб всё-таки делилось.

То есть, похоже, что такая сугубо осознаваемая иллюстративная деятельность выводит эти произведения вообще за пределы искусства. Это ж не органическая целостность, когда неисчислимо (ибо обеспечивается подсознанием) число элементов "говорящих" одно и то же. Математических же примеров очень ограниченное число. Что там? Спираль Фибоначчи, квадратура круга…

Можно предположить, что такое занудство губило непосредственное чувство иконописцев. Художник (боговдохновенное, я его называю подсознательным идеалом) в иконописце тяготится сложной математикой. (О простой: эквидистантности, симметрии, - не говорю.) И взбудораженный раздраем на Руси после смерти Василия I, т.е. с подсознательным идеалом единства на земле русской, а не в Троице, Андрей Рублёв не мог себя заставить вставить в свою икону такую сложность, как спираль Фибоначчи.

Поэтому я опять берусь проверять Суслову в другой её работе, о спирали Фибоначчи в “Троице” Рублёва.

"При всем обилии исследований, одна деталь на этой иконе не описывается и не осмысляется даже в самых значительных работах. Речь идет о круглой, выпуклой точке на поверхности чаши, у ее основания [не ножки]. Чаша, о символике которой сказано всеми исследователями как о прообразе евхаристической жертвы, выполнена крайне лаконично, без всяких украшений (в отличие от многочисленных резных, расписных и с драгоценными украшениями чаш предыдущих и последующих эпох). Но странная круглая точка на ее боку должна иметь объяснение своего присутствия”.

"Если мы пририсуем половину ширины квадрата справа, то кисть правого Ангела окажется в центре узкого прямоугольника [со скрипом можно согласиться], а сам этот прямоугольник при разделении его пополам становится началом чрезвычайно сложной и красивой последовательности, известной как числовой ряд Фибоначчи [0,1,1,2,3,5,8, третий член ряда равен сумме двух перед ним (0+1=1, 1+1=2, 1+2=3 и т.д.), и это напоминает Троицу, ибо три соседние члена ряда не случайно рядом положены, а связаны законом]".

"Если продолжить построение в соответствии с вышеуказанным принципом, мы получаем квадраты, сторона каждого из которых равна сумме сторон двух предыдущих. И здесь мы обнаруживаем очень красивые совпадения: самый большой квадрат правой стороной совпадает с одной из граней передней ножки седалища [Опять со скрипом можно согласиться], а нижняя его сторона совпадает с нижней гранью правого подножия. Эти совпадения столь разительны, что случайными вряд ли могут быть”.

У неё выглядит так.

Но нельзя согласиться, что это не случайно. Потому что никакого смысла в грани передней ножки нет. Как и в нижней грани правого подножия – тоже. К стопе евангелиста Марка хоть много чего математического оказалось привязано: и равносторонний треугольник (намёк на Троицу), построение которого я проследил, и не прослеженное кое-что: "Боковая правая сторона этого квадрата совпадает со стороной первоначального треугольника под ногой евангелиста. Получившийся квадрат <…> нижним углом тоже касается окружности прямо под носком (большим пальцем) правой ноги”, “…нижняя левая сторона квадрата [другого уже] касается пятки той самой висящей в воздухе стопы. Таким образом, пятка ноги стоит на квадрате равной площади, носок стоит на линии равностороннего треугольника, большой палец ноги приходится на угол квадрата с равным для окружности периметром, а сама окружность проходит через средний палец ноги. Все геометрические построения связаны между собой не только математическими соответствиями, но и объединены неслучайным положением и рисунком стопы”.

При такой множественности очевидно, что сперва рисовальщик наметил всю математику, что вокруг стопы, а потом вписал сюжет с Марком, указывающим на что-то в книге.

А в случае с “Троицей” Рублёв поступил без всякого сложного математического расчёта. Сама точка у основания чаши – случайное сгущение краски, на которое автор не обратил внимания, потому что она ничего не значит, как и грань ножки, как и край подножия, которые надо, мол, соединить друг с другом спиралью из фибоначчиевых квадратов. – Притянуто это у искусствоведа многозначительности ради.

(Я пишу, проверяю одновременно и не дочитываю Суслову до конца, потому не знаю, чем она станет отбиваться от моего наскока. Отобьётся, я унывать не стану – я ж за истину.)

А она отбивается.

Вообще-то не точно, если посмотреть на 2 картинки выше, а из мякоти между большим и указательным пальцами. Чтоб было точно, надо всё построение из квадратов переместить чуть левее и ниже,

как показано красными линиями. То есть значение точки на чаше исчезает. Она становится не нужна. И сама спираль, где б она ни начиналась, ни на что значительное не указывает. Точно такую же спираль мыслимо простроить начинающейся между указательным и средним пальцем Центрального Ангела. Это было б весомее – Он всё же Центральный. Поэтому лишено смысла дальнейшее усиление мотивации Сусловой.

Это как-то темно сказано. Почему гора – довод? В чём цветовая символика? При чём тёмная цитата из “Притчей Соломона”?

Дальнейшую её мотивацию я, грешен, не могу понять ещё больше.

Поэтому сдаюсь и, - может, не мотивировано, - считаю всё притянутым.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/Y-Dox_3rJVDS_V_Z