Начать мне хочется совсем с другого страдания. Я как-то так устроен, что область знания у меня должна быть систематизирована. Вот когда я работал, у меня на столе был хаос. Я, правда, знал, где что лежит. Но. Материальный хаос был. В моей работе было очень мало творчества, и тот хаос, наверно, был какой-то компенсацией океану стандартизации, в котором тонуло проектирование радиоизмерительных приборов. На аттестации, помню, я хвастался, что конструирование представляю себе как своеобразный гигантский слалом, где столбики, которые надо не сбить, это всякие правила. И мне доставляет особенное удовольствие ни одного столбика не сбить. – Царство Порядка.

А в самодеятельном своём искусствоведении, наоборот, я сдерживаю себя от излишнего регламентирования. И у меня сплошь и рядом отклонения от правил, которые я сам себе выбрал среди известных мне правил. Какие – выбрал без изменения, какие – сам сочинил, изменяя известные.

Ну и страдаю от непоследовательности.

Как в той песне о родине… С чего начинается родина? И дальше сплошь вопросительные знаки.

Одно из сомнительнейших правил – что идеалы у творцов искусства бывают естественные и искусственные. Естественные – подсознательные, искусственные – осознаваемые. Естественных (типов идеалов) очень мало и все они превращаются один в другого по кругу от коллективизма к индивидуализму и от индивидуализма к коллективизму. Эти два в борении породили – синхронно – и человека и искусство. В малых коллективах. А искусственных идеалов бесконечно много, и там организации никакой нет. Ну и естественные, становясь осознаваемыми, пополняют число искусственных.

Пока естественные естественны их взаимопревращения ловко рассматривать как точки на бесконечной синусоиде. С инерционными вылетами сверхвверх и субвниз на перегибах синусоиды. (Верх – коллективизм, низ – индивидуализм.) Показательный цикл идеостилей – около Возрождения: Раннее (внизу), Высокое, Позднее (вверху), Барокко, с вылетом субвниз после Раннего в так называемую Лосевым обратную сторону титанизма и с вылетом сверхвверх после Позднего в маньеризм. В Италии того времени процветали малые коллективы, города-государства, рождалось предпринимательство. Вот в Италии естественные (подсознательные) идеалы и свирепствовали. Тогда как в империях вокруг драчка шла вокруг идеалов сознания – что лучше: папство или империя.

Так мука моя – относится ли идеал традиционализма к естественным идеалам. А если относится, то к какому типу из перечисленных шести в показательном (около Возрождения) цикле.

Ну и имеется в виду, что показательный цикл в веках повторяется.

Я уже застукал себя отнёсшим “Беловежскую пущу” Пахмутовой (см. тут) к типу Высокого Возрождения, Бритова (см. тут) – к обратной стороне титанизма, а Стожарова (см. тут) – к типу Позднего Возрождения.

А сейчас я не смог пройти мимо такой картины Стожарова:

Груди тесно, дыхание спёрло… – Родина!

Чую – в траве дело и в облаках. Я 40 лет прожил в километрах 350 южнее Пскова. – Тот же угол солнца днём летом. И такая же неожиданная бурьян-трава в центре города.

Это гуглоснимок места, где я жил. Видите слева обрыв тротуара? Там был въезд во двор бани, закрытый воротами с металлическими прутьями. Ворота вечером запирались на висячий замок. Два центральных прута были раздвинуты. Можно было там протиснуться и со двора выйти на улицу, если ворота были заперты. На это я и рассчитывал раз. Мне надо было вернуть одолженный стабилизатор напряжения в дом, что от этого места метрах в ста левее. Ко мне пришёл товарищ по убиванию времени. И я позвал его с собой относить стабилизатор. И повёл через двор бани. Было уже поздно. Баня была закрыта. Товарищ пробурчал, что надо идти не дворами, а по улице, как порядочные люди. Но я его высмеял. На что мне он ответил смехом, когда мы наткнулись на запертые ворота. Он был намного мельче, чем я, и я ему предложил первому лезть между прутьями. Он ругнулся и вылез на улицу. Я передал ему стабилизатор и тоже полез. И застрял, слишком просев в клине от раздвинутых прутьев. Товарищ принялся надо мной мстительно смеяться. А в это время мимо по тротуару (справа налево) проходил майор милиции. И там было довольно темно. И он решил, что мы воры. В общем, он нас задержал. Мы не сопротивлялись, только ехидничали, что ему придётся перед нами извиняться. Я предложил ему пройти в дом, куда я нёс стабилизатор, и там спросить, что и кому мы несём. Но это его как-то оскорбляло. А по дороге были ворота въезда в хлебопекарню со строжкой, сторожем и телефоном. Он оттуда позвонил в милицию, представился и приказал выслать группу захвата к воротам хлебозавода по поводу хищения социалистической собственности. Машина очень быстро приехала. Майор нас передал оперативникам, и те, попробовав заломить нам руки, чего мы избегли, втолкнули нас в воронок. И мы с майором расстались. Извиняться перед нами пришлось дежурному по части.

Вот. На что ни пойдёшь, если не умеешь анализировать произведение художника.

Мне выть от счастья хочется, глядя на этот затёрханный уголок Пскова.

Я уже 19 лет живу в Израиле и не имею возможности вернуться на родину. А моя родина – Советский Союз. Иногда накатывает приступ ностальгии, но вообще уже привык. Помню, через год или два тут жизни, увидев по телевизору какой-то клок травы где-то на улице в России, у меня глаза стали на мокром месте. Люди тамошние могли взять и сесть на ту траву!.. – А тут такого нет. Тут трава или декоративная, какую на стадионах сажают, или дикая, на какую сесть невозможно, ибо она ростом в человеческий рост. А нормально, чтоб вокруг дерева, скажем, ничто не росло. Пустыня. Само дерево выросло потому, что окружено трубкой, через дырки в которой два раза в сутки реле включает напор воды, и происходит капельное орошение дерева. А солнце… Угол его над горизонтом днём… – Из дому просто нельзя выйти – такая жара и духота. – Я теперь уже месяцами летом не выхожу на улицу.

Но анализ, анализ где?!.

"Композиционные элементы сурового стиля (фронтальное предстояние, контрастность силуэтов, низкая точка зрения, монументальность образов)… художник поднимается на уровень философского размышления о трагичности человеческого бытия” (Байгузина).

Я привык ругаться на искусствоведов за безответственное словоблудие… А эта Байгузина какая-то молодец… Точно-точно подходят эти слова к картине, мимо которой я не смог пройти, не умея двух слов связать, что меня загипнотизировало. Только и смог из себя выдавить слово “затёрханный”.

Плохая побелка церкви меня пронзила? Или облезлые стены башни?

Церковь как институт была в забитом состоянии в 1969 году. Как и в принципе провинция в СССР. Как особенно нечернозёмная часть России.

И всё это мужественно терпелось. Как стоически выглядят эти заброшенные вниманием церковь и башня.

А глянуть, как сейчас они выглядят…

Это фото 1977 года. Побелка церкви уже хорошая. Башня не осыпается. Трава подстриженная, не клочьями. "…после падения Хрущева прямые преследования Церкви прекратились” (http://www.odinblago.ru/istoriya_rpc/pospelovskiy/13/). Статистика подтверждает. Растёт процент крестившихся по отношению к числу родившихся. Во 2-й половине 1970-х гг. наблюдается некоторый рост числа священнослужителей по стране. В целом религиозную политику при Л.И. Брежневе можно охарактеризовать как противоречивую.

В общем, образ мужественного терпения однобокого какого-то, чужого, потребительского курса страны в 60-е годы дал Стожаров уже одной темой. А всё, отмеченное Байгузиной, подтверждало.

Но! Облака-то, солнечный свет – безоглядная радость. Я из-за этого-то и зацепился за картину. Облака противоречат тяжести сурового стиля. Я должен вернуться к прежнему моему отнесению Стожарова к детскому оптимизму, которым наделён идеал трагического героизма, когда его представителей охватывает телячья радость наперекор всему. Как “вот-вот и взойдёт” Высоцкого.

.

Однажды (тут) мне пришлось удостовериться, что сентиментализм обегает весь цикл синусоиды идеалов. Не то же ли самое с традиционализмом.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/YsBHAoiReEzwa1pa?&