Признаюсь сразу. Пока я не придумал логику крайнего разочарования скульптора Симуна (крайнего! наикрайнейшего!!), я не начал писать данную статью. Что для меня редкость. Обычно я в ходе писания открываю художественный смысл вещи (то есть содержание того подсознательного идеала, которым был вдохновлён автор).

И теперь для меня только один вопрос – с чего начать теперь описание моего прозрения: с того момента, когда я увидел репродукцию “Матроса”,

и в душе моей что-то смутно заболело, или когда я наткнулся на другую репродукцию его, мемориал дороге жизни, ледовой дороге из блокадного Ленинграда через замёрзшее Ладожское озеро – “Разорванное кольцо”, - репродукцию, подсказавшую (проржавевшей каской), чем был вдохновлён Симун, неведомо для своего сознания.

Несчастная Россия – вот в двух словах моё озарение.

Понимаете? Россия настолько велика, в ней так много народа, что в критический миг истории всегда находится кто-то, кто её спасает. Сейчас – Путин. В 1917 году – Сталин. При татро-монгольском и тевтонском нашествиях – Александр Невский.

Как я посмел написать: “В 1917 году – Сталин”? – Из-за прочтения вот этого – https://new-rabochy.livejournal.com/601470.html Сталин после Февральской революции был против следующей революции, Октябрьской. Если б его послушали, пошли на соглашение с другими левыми партиями, Октябрьская б не наступила, не возник бы строй-альтернатива классическому капитализму, тот бы не ополчился против альтернативы изо всех сил, в частности – фашизмом, не было б ВОВ с её неисчислимыми жертвами и муками, в том числе и ленинградскими. Ещё хорошо, что Сталин – со своей ловкостью и твёрдым характером, принял сторону централизма и провёл эту линию так, как никто б не смог, что и спасло СССР от поражения от Германии и от исчезновения, страны как таковой.

Другое дело, что, не случись Октябрьская революция, Россия б вероятнее всего стала б ещё большей полуколонией, чем она была при царе. Но миллионы россиян бы не умерли.

Сталин спас от уничтожения страну, сделавшую неверный шаг после Февральской революции. Что неверный – доказывает то, что в 1991 она вернулась в капиталистическую систему.

Ещё другое дело, что порыв к Справедливости был такой феноменальный во всемирном масштабе, что можно большевикам простить все их грехи.

Симун, правда, не смог простить (остался в США, поехав туда на похороны сына). Но переживание “несчастная Россия” где-то в подсознании в нём жило, а для силы разочарования можно допустить, что он, как и другие послевоенные ленинградцы-экспрессионисты, подсознательно же отчаивался, что несчастье России можно было б окупить построением коммунизма, если б не эта переродившаяся партия коммунистов, предавшая коммунизм: когда (в 60-х) СССР достиг ядерного паритета с США, и можно было уже от тоталитаризма отказываться, партия уцепилась за власть, и….

Это совершенно колоссальное отчаяние. Оно и подвигло Симуна так корёжить натуроподобие, чтоб выбрать в качестве материала для скульптуры ржавое кровельное железо.

С дорогой жизни та же история, что и с подвернувшимися спасителями России Путиным и Сталиным. Им оказался Монахов, военный инженер 1-го ранга, начальник автодорожного отдела в Управлении тыла Ленинградского фронта. Привлёк к работе несколько ленинградских НИИ, и…

И “Матрос” того же поля ягода. Инициатива снизу, изобретательность солдат была на высоте всю войну. Можно было б гордиться. Высоцкий – гордился. А Симун – печалился, что несчастная Россия. Высоцкий лишь отчаивался, что в мирное время народ с инициативой снизу уснул. И тут в отчаянии с Симуном сравнялся. Но из страны всё же не уехал. Смог подсознательно простить грехи большевиками за ТОТ порыв. А Симун не смог.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/ZFVgPjhB_VTBbfBC