Мне человека два попеняли, что я эмоционально пишу статьи. Это-де не пристало учёному.

На последний выпал я ответил так:

Но поиск делается, держа голову в холоде. А тема – судьба России. Стеснительно иметь голову в холоде и свободе при такой теме. Так, чтоб быть свободным и холодным, надо признаться, через что переступил” (http://www.velykoross.ru/journals/all/journal_86/article_5205/).

А можно и у`же объяснить исповедальность. – Тоской по открытиям художественного смысла, когда слишком долго читаешь произведения, претендующие на литературные премии, а следов подсознательного идеала всё нет и нет. И тогда бросаешься к живописи. Там хоть не надо долго-предолго с “текстом” знакомиться. Он дан мгновенно.

И вот я открываю “Русскую живопись ХХ века” Манина…

И всё во мне клокочет от негодования:

А устроить общение подсознаний автора и современников – меньшая задача? – Она, правда, и задачей-то не может быть в сознаниях художников… – Может, и нечего соваться в этот период, советский: там не чаще найдутся следы подсознательного идеала, чем в постсоветской литературе? – Или можно найти удовольствие в развенчивании произведений и их авторов: не художественны и не художники?..

Так ведь это ж похоже на подсознанием обнаружение художником того нового в социуме, что ещё никто не замечает! Как Шишкин во времена всеобщего страдания по несчастному народу, освобождённому от крепостничества без земли, вдруг почуял несметную силу народную и выразил её.

А ну, а ну…

Какое общее настроение было в 1958 году? В противоположном можно ждать откровения… И именно на этой картине. – Уж больно она необычна. Бледна.

Правда, не исключение у Саханова бледность.

"...с конца 1950-х годов военные аналитики признают, что ядерная война между США и СССР становится невозможной” (https://vuzlit.ru/1388694/protivostoyanie_nato_varshavskiy_dogovor).

Достигнут ядерный паритет. Можно ослабить и централизм, и работизм. И начинать двигаться по-настоящему к коммунизму с его всеобщей анархией (без центральной власти) и жизнью в искусстве (если не втянуться в эру Потребления, свирепствующую на Западе).

Так если этой тенденции не просматривается, то… Серо. Бледно. Начало спуска так называемого социализма к поражению.

Это на фоне всезатопляющей официальной бодрости и оптимизма.

Я в 1958 году был на третьем курсе института. 2 года после разоблачения культа личности Сталина. Моё стихийное левое шестидесятничество выразилось в том, что я, с ухмылкой и мимоходом сказавший комсоргу группы, что мы, комсомол, конечно же, не занимаемся тем, для чего мы предназначены, для коммунистического самовоспитания, был наказан. Сперва – этим комсоргом, подговорившим группу, чтоб в очередной раз комсоргом избрали меня. Потом – кем-то из группы, донёсшим про мой порыв начать с прекращения врать на собраниях. (Я в этом порыве констатировал, что надо признать, что мы ведём себя при самоподготовке на спецкафедре отвратительно, хоть приставленный к нам на это время майор Леонов и дурак.) Потом я был спасён от отчисления из института комсомольским бюро курса, снизошедшим до всего лишь объявления мне строго выговора с занесением в учётную карточку. Потом я предал дело отказа от вранья на собраниях: написал через год отчёт о работе с покаянием в своём поражении с самовоспитанием группы в коммунистическом духе (о продолжении нами врать на собраниях). Чем привёл в восторг бюро: и я звонил о коммунистическом воспитании, и я ничего не делал для него. – Передо мною перспектива дальнейшей жизни открывалась, как и Саханову, в виде бледного пейзажа работизма. От которого лично я спасся, получив диплом инженера, тем, что начал эстетическое самообразование.

То есть Саханов почуял в социуме рождение левого шестидесятничества, считающего наличный социализм заблудившимся. Не имеющим настоящей цели.

Межеумочное состояние, которое лучше всего оказалось выражено луной: ни день, ни ночь… Лошадкам, правда, в этой стоячей луже, а не реке, тоже не сладко.

Я лишь десятки лет спустя понял, что я был стихийным левым шестидесятником. Что – подсознательность – хочу распространить и на Саханова, хоть он на 24 года старше меня, и мог разочароваться в действительности раньше. Она давала поводы.

Что такое вот эта бледность?

Тут до ядерного паритета ещё далеко, и голод недавно был, и война не так давно кончилась, восстановить хозяйство не успели… Башкирия, правда не была под бомбёжками… Ну так непосильная индустриализация изнурила. Перед нами то, что не должно дальше быть. И в название просочилось “Старый”. Так что можно эту бледность и немочь посчитать как отвергаемое прошлое? – Вряд ли. Не амбар, дом под черепичной крышей, вон, тоже не ахти какой презентабельный. – Этот Салахов, пожалуй, давно знает, что идём не тем путём.

Ох, не натянуть бы мне на него себя, считающего, что ошиблись с самого начала, выбрав силовой, марксовый путь в коммунизм, вместо мирного, прудоновского.

Не потому ли и тема с Лениным

нарочито невнятна, нерезка, бледна, сера?

Не на тот класс (рабочий) ставка. Началась постиндустриальная эпоха. А тут – ручной труд. Тяжёлый. – Прошлый, 19-й, век.

А потом Саханов, наверно, совратился.

Радость-то какая так и светится!

Хотя популярность Хрущёва у населения страны заметно уменьшилась, именно в 1962 — 1963 годах стала расти идеологическая агитационно-пропагандистская кампания по неумеренному его восхвалению. На смену развенчанному культу личности Сталина приходил культ личности Хрущёва. Везде можно было читать о “великом ленинце” и “великом борце за мир” Хрущёве, портрет Хрущёва открывал страницы букварей и школьных учебников и выделялся большими размерами в общей галерее портретов членов Президиума ЦК КПСС. Фотографии и портреты Хрущёва почти ежедневно появлялись в газетах, на экраны страны вышел фильм “Наш Никита Сергеевич”” (https://biography.wikireading.ru/125300).

А что тогда тут?

Не беду ли всё-таки почуял? Так припозднился же.

% импорта пшеницы относительно собственного производства:

https://p-d-m.livejournal.com/43146.html

А теперь спрашивается, какое отношение имеет декларированная исповедальность с этими неискусствоведческими цитатами и цифирью?

Признаюсь. Я хочу своей неангажированностью никаким кланом: ни искусствоведческим, ни общественно-политическим, на которые намекает исповедальность, - внушить своему читателю, что моему чутью можно верить. А оно шепчет, что бледнопись имеет шанс считаться происходящей от подсознательного идеала, и яркопись – нет. И там Саханова можно считать художником, а тут – нет. – Ну, в смысле, что для прикладного искусства (прославления, там, Хрущёва) подсознательного идеала не требуется. Красивость будет, а художественности – нет.

Впервые опубликовано по адресу

https://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/6899.html