Это – продолжение предыдущей статьи (см. тут). Ещё один щелчок по носу того высокомерного ментора, уверенного в непогрешимости своего вкуса и отказавшего именоваться искусством произведениям Поллока.

Разрешите мне отдаться привычному для меня стилю разбора произведения – потоку сознания.

Я отличаюсь от того ментора прямой противоположностью во многом: в происхождении, в образовании, в самоощущении. Он – какой-то потомок царской фамилии Романовых, я – потомок забитых местечковых евреев. У него – какое-то врождённое, что ли (воспитанное сызмальства, наверно), чувство вкуса (только к старости, видно, притупившееся), я чувствую, что со вкусом у меня хромота, хоть умею рисовать. Наверно потому я ещё в юности поставил себе задачу узнать, почему кого-то, скажем, Леонардо до Винчи, считают все гением. Вот почему именно?

Я повторю ту цитату, с которой у меня началось в прошлой статье верное постижение “Чёрного квадрата” Малевича:

"Произведение как конструкция. Художественное произведение является замкнутым в себе целым, и каждый элемент этого целого имеет значение (функцию) только в самозначимой структуре этого целого, а не в соотнесении с чем-то вне этого произведения находящимся (например, с природой, действительностью, идеей, сознанием автора и т.п.). Если эта структура что-либо "отражает", то это не имеет значения* для объяснения данного целого: функция отражения "трансгредиентна" для искусства. Задача искусствоведа заключается в том, чтобы раскрыть конструктивное единство произведения и конструктивную функцию каждого из составляющих его элементов” (http://olsios.nethouse.ru/static/000/000/537/285/doc/cc/07/04e8e6ababeddf45ca4fe33776fdf79c3e2a.pdf).

Я шёл утром по набережной и задавался вопросом: что может быть элементом в такой вот картине “Голубые полюса”? Ну что?

Тут явно не орнамент – у того обязательна повторяемость элементов. А тут – ни в жисть! Ну, кроме чёрных прямых. Они повторяются, но. Только своей прямизной. Больше ничем. Ни толщиной (если первая слева, скажем, толстая, то правее – тонкая, самая тут тонкая)… Третья – средняя по толщине и самая короткая. Следующая по короткости – третья справа (если не считать прерывистую вторую справа двумя прямыми).

Я даже не понимаю (эмалью не рисовал никогда), как можно было сделать столь разными все 8 прямых. Наверно, как когда-то у меня с маслом получилось. Я забыл (долго не рисовал), в какой пропорции смешивают растворитель, и у меня с кисточки, обмакнутой в краску, сходила эта краска кусочками какими-то неуправляемыми.

Впрочем, цвет всех прямых один и тот же – чёрный.

Зато пересекающие те прямые чёрные же отрезки, каждый, совершенно индивидуальны.

Это – увеличенное изображение верхнего пересечения второй слева прямой (почти все, кроме чёрного, цвета заменены белым).

Такое же разнообразие, если в него всмотреться, в штрих любого другого оттенка.

Плохо представляю, сколько терпения нужно было, чтоб так по-разному разрисовать любой кусочек изобразительного пространства. Разве что представить, что движим был Поллок вдохновением. И имя ему – индивидуальность.

Я знал, с кем мне посоветоваться насчёт моей догадки. С той художницей, к которой я обратился с вопросом, нравится ли ей Поллок, и – например. И она мне прислала эту репродукцию в знак того, что ей она нравится.

Мне кажется, что я сумел заглянуть в её душу через её рисунки, и что ей такой, предельный, индивидуализм должен был нравиться, почему и она крайним индивидуализмом пропитанные картинки делала, и не разрешала мне при их разборе упоминать её имя (она на людях не такая радикальная, как в своих картинках, но люди не разбираются, поэтому не надо или разборов или хотя бы упоминания её имени).

И разрешите, я дальше просто процитирую нашу переписку.

- Ну пошлите то, что вам представляется интересным. Хоть одну.

- Чёрно-белая называется ЭХО. Но никакой повторяемости я не вижу. Может тут, как у Пушкина? ТЕБЕ Ж НЕТ ОТКЛИКА! ТАКОВ И ТЫ, ПОЭТ!

- Это может быть другое эхо. Отражение собственного состояния.

- Разнообразного – в смысле?

- По хорошему любая картина есть это состояния души художника. Вот он об этом и говорит: “Эхо”.

- Так-то это так. Но так сказать – ничего не сказать. А я так не люблю. Я люблю, чтоб был намёк в сказе.

Я шел сегодня утром по набережной и думал о вас и этих двух первых репродукциях. Какие в них есть элементы? И мне подумалось (ещё не проверял), что там "сказано" о бесконечном разнообразии, казалось бы, одного и того же**.

Помню, в юности я доходил до какого-то мистического ощущения бога или чего-то от одного того факта, как, скажем, одинаковость свойств электрона на любых концах Вселенной. (А что свойства те же говорит излучение от того же электрона дальнего, грубо говоря. Про дальние дали астрономы чудовищно много знают. Я любил астрономию.) - Наличие законов природы меня потрясало. Ей-богу.

А в этих двух репродукциях – прямо обратное ощущение: отсутствие закона. И я думал, как это сходно с тем, что выражаете в рисунках вы, но прячете это зачастую в реальной жизни. Аж не дали мне вашу фамилию поставить при моём открытии, извиняюсь, такой вот беззаконной вашей сущности.

- Вот я вам напишу, а вы держите при себе, а то ... не знаю.

Люди в основном боятся реальности, и пытаются увидеть ее повторяющейся, загоняют ее в законы, стараются удалиться, чтобы увидеть узнаваемую форму, когда она узнаваема – не так страшна. По существу, хаосу и свойственно принимать правильную гармоничную форму, но это видится с удаленного расстояния. А вот если взять фрагмент этого хаоса, приблизиться к нему взглядом, как тот ежик в тумане, то тогда хаос ни на что не похож, и вам страшно. А нам – не страшно, нас завораживает отсутствие закона, и только шестым чувством угадывается намек на принадлежность к общей узаконенной картине мира. Ты его просто неосознанно ощущаешь, да и не важно. Но просто и в этом хаосе угадывается гармония, тебе достаточно и этого равновесия, хоть оно и хрупко. Вот вам Микеланджело понятен и вы им восхищаетесь. Там все точно по законам. А мне он неинтересен. Я признаю, это все хорошо, правильно и красиво. А вот посмотрите на крыло бабочки на свет. На все прожилочки. Или на лист, тоже на прожилочки. Один на другой не похожи. А посмотрите на расположение вен на руках. А капилляры. А корешки травы в земле. А переплетение веток дикого виноградника. Вот этот хаос меня захватывает больше.

- Но, получается, что я понял эти картины Поллока точно так же, как вы?

- Может быть, только вам страшновато на них смотреть, вы не видите гармонии. А внутри у него тот же хаос, что и снаружи. Вот и получается эхо. Вот меня, например, беспорядок напрягает, у меня его и внутри предостаточно, в окружении я привыкла все бросать на свои места. А для иной – беспорядок – это ее гармония.

Чёрт! Хорошо…

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/333.html#333

*- Неправда.

- Совершенно верно. Ценность появляется только тогда, когда связывается с "отражает”, да не "что-либо” отражает, а “отсутствие закона”. Получается дразнение по сокровенному поводу. С одной стороны, в действительности, есть, совершенно не упомянутое в “тексте” произведения наличие закона, который притесняет и вне искусства заставляет “в окружении… все бросать на свои места”. Это называется минус-приём. С другой стороны, в “тексте” произведения (т.е. не в жизни) даётся “отсутствие закона” (мне пришлось крепко думать “шёл утром по набережной и задавался вопросом”, чтоб прорваться сквозь “отсутствие закона”). Да. Я прорвался к иномирию, где “отсутствие закона” воспринимается как… позитив, которого большинство не способно пережить (“не видите гармонии”). Большинства-то наличие закона в действительности не воспринимает ни негативно, ни, тем более, так: “мне он (закон) неинтересен”. И это ещё слабо сказано. А сказать адекватно – в иномирие хочется убежать от Этого мира, такого непреносимо скучного.

**- За массовидность продукции Поллока я не могу считать это всё порождением подсознательного идеала, как ни трудно такой особенный идеал, как иномирие, осознать, и как ни легко думать, что Полок просто выработал трудно различимый им самим шаблон. То есть это всё не художественные вещи.