Петровых. Назначь мне свиданье на этом свете… Художественный смысл.

Художественный смысл – место на Синусоиде идеалов

С. Воложин.

Петровых. Назначь мне свиданье на этом свете…

Художественный смысл.

Идеал трагического героизма чувственности.

 

 

Моё поражение

Как чуть не всегда, начну с себя. Для разгона. Вдруг получится… – Во мне процесс писания, я заметил, что-то включает, и я становлюсь не я, а кто-то гораздо более умелый.

Беда в том, что я не прочувствовал вот это стихотворение Марии Петровых.

 

Назначь мне свиданье на этом свете.

Назначь мне свиданье в двадцатом столетье.

Мне трудно дышать без твоей любви.

Вспомни меня, оглянись, позови!

Назначь мне свиданье в том городе южном,

Где ветры гоняли по взгорьям окружным,

Где море пленяло волной семицветной,

Где сердце не знало любви безответной.

Ты вспомни о первом свидании тайном,

Когда мы бродили вдвоем по окраинам,

Меж домиков тесных, по улочкам узким,

Где нам отвечали с акцентом нерусским.

Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,

Но вспомни, что даже на мусорной свалке

Жестянки и склянки сверканьем алмазным,

Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.

Тропинка все выше кружила над бездной…

Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?..

Числа я не знаю, но с этого дня

Ты светом и воздухом стал для меня.

Пусть годы умчатся в круженье обратном

И встретимся мы в переулке Гранатном…

Назначь мне свиданье у нас на земле,

В твоем потаенном сердечном тепле.

Друг другу навстречу по-прежнему выйдем,

Пока еще слышим,

Пока еще видим,

Пока еще дышим,

И я сквозь рыданья

Тебя заклинаю: назначь мне свиданье!

Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье,

На площади людной, под бурей осенней,

Мне трудно дышать, я молю о спасенье…

Хотя бы в последний мой смертный час

Назначь мне свиданье у синих глаз.

Вот какие у других любовные страдания в стихах 1930-х годов?

Корнилов. “Соловьиха”. Как девушка под пенье соловья уходит к любимому от нелюбимого.

 

И молчит она,

все в мире забывая, -

я за песней, как за гибелью, слежу…

Шаль накинута на плечи пуховая…

- Ты куда же, Серафима?

- Ухожу, -

Кисти шали, словно перышки, расправя,

влюблена она,

красива,

не хитра -

улетела.

Я держать ее не в праве -

просижу я возле дома до утра.

Подожду, когда заря сверкнет по стеклам,

золотая сгаснет песня соловья -

пусть придет она домой

с красивым,

с теплым -

меркнут глаз его татарских лезвия.

От нее и от него

пахнуло мятой,

он прощается у крайнего окна,

и намок в росе

пиджак его измятый

довоенного и тонкого сукна.

1934

Как-то нет трагизма. У него на ней белый свет клином не сошёлся.

А у этого кулаки убили любимую – “Чиж” Корнилова же.

 

Только радостная, тускнея,

В замиранье, в морозы, в снег

Наша осень ушла, а с нею

Ты куда-то ушла навек.

.

Где ты — в Киеве? Иль в Ростове?

Ходишь плача или любя?

Платье ситцевое, простое

Износилось ли у тебя?

.

Слёзы тёмные в горле комом,

Вижу горести злой оскал…

Я по нашим местам знакомым,

Как иголку, тебя искал.

.

От усталости вяли ноги,

Безразличны кусты, цветы…

Может быть, по другой дороге

Проходила случайно ты?

.

Сколько песен от сердца отнял,

Как тебя на свиданье звал!

Только всю про тебя сегодня

Подноготную разузнал.

.

Мне тяжёлые, злые были

Рассказали в этом саду,

Как учительницу убили

В девятьсот тридцатом году.

.

Мы нашли их, убийц знаменитых,

То — смутители бедных умов

И владельцы железом крытых,

Пятистенных и в землю врытых

И обшитых тёсом домов.

.

Кто до хрипи кричал на сходах:

— Это только наше, ничьё…

Их теперь называют вот как,

Злобно, с яростью… — Кулачьё…

.

И теперь я наверно знаю —

Ты лежала в гробу, бела, —

Комсомольская, волостная

Вся ячейка за гробом шла.

.

Путь до кладбища был недолог,

Но зато до безумья лют —

Из берданок и из двустволок

Отдавали тебе салют.

.

Я стою на твоей могиле,

Вспоминаю во тьме дрожа,

Как чижей мы с тобой любили,

Как любили тебя, чижа.

.

Беспримерного счастья ради

Всех девчат твоего села,

Наших девушек в Ленинграде,

Гибель тяжкую приняла.

.

Молодая, простая, знаешь?

Я скажу тебе, не тая,

Что улыбка у них такая ж,

Как когда-то была твоя.

1936

И опять не мировая катастрофа.

То же и с его же стихотворением “Как же так?..”.

 

Как же так?

Не любя, не страдая,

даже слово привета тая,

ты уходишь, моя молодая,

золотая когда-то моя…

Ну, качну головою устало,

о лице позабуду твоем -

только песни веселой не стало,

что запели, пропели вдвоем.

1935

У Рыленкова спасение в самосовершенствовании (“Концы колышутся кудрей…”). И, может, это даже и вернёт любимую.

 

Мне стежки будут не легки,

Когда полюбишь ты другого,

Но не скажу тебе с тоски

Я непростительного слова!

И в час разлуки горевой

Не задержу твоей руки я,

Но день за днем перед тобой

Я буду лучше, чем другие.

И, может, вспомнишь ты тогда

На этом поле наши встречи,

И только вздрогнут

(ты горда)

Твои приподнятые плечи.

Ты только руку мне пожмешь,

Не скажешь даже ни полслова.

Но я пойму…

Созрела рожь.

Для жатвы поле все готово.

1938

И у всех нет никаких поэтизмов. А Тарковский, похоже, наврал, написав:

"На первый взгляд, язык поэзии Марии Петровых – обычный литературный русский язык. Делает его чудом в ряду большой нашей поэзии способность к особому словосочетанию, свободному от чьих бы то ни было влияний. У нее слова загораются одно от другого, соседнего, и свету их нет конца” (https://kulturologia.ru/blogs/210817/35687/).

То есть я признаю, что слова "на этом свете” своим максимализмом, даже абсолютизмом, тянут за собой слово "столетье” и "трудно дышать”, да и восклицательный знак тоже.

Но это обычная целостность любого высказывания, даже и не художественного. Речь идёт о чём-то очень значимом – соответственны и слова.

Другое дело, что их обычность по причинам разная у Петровых и у Корнилова с Рыленковым. У последних – успокоение после революционного возбуждения. Это как бы трезвость реализма наступила после залётов.

А у Петровых же, наоборот, максимализм. Идеал типа трагического героизма (вот-вот и нателепает лирическая героиня своему возлюбленному, и он таки назначит ей свидание; не в ХХ-м столетье, а завтра). Она верит, как ребёнок, в заклинанье.

Тут могли б быть и необычные слова. А их нет.

В чём дело?

В маскировке. И она, пожалуй, от подсознательности идеала.

Каков он конкретнее?

Счастлив я, что озарило меня когда-то, что Синусоида Изменчивости Идеалов (СИИ) двойная на всём треке, кроме участков, символизирующих идеал Гармонии (в веках повторяющееся Высокое Возрождение на восходящем треке и Барокко на нисходящем).

Я пишу так, будто читатель знает что-то про СИИ. А он не знает. А я не хочу отвлекаться, и так много раз рассказывал. Меня влечёт скорей вперёд озарение, что Петровых – на чувственном треке идеала трагического героизма (как бы Позднего Возрождения).

Если для аналогии, то раздвоение идеала собственно Позднего Возрождения, персонифицированное, такое. Микеланджело – против предательства Гармонии низкого и высокого (Высокого Возрождения) со стороны развратной католической церкви и народа, соответственно, и за акцент на одухотворённости (разврат дан образом излишней телесности). А Веронезе – против предательства Гармонии же Высокого Возрождения со стороны инквизиции, перегибающей с духовностью (ценность чувственности дана образом бравур цвета).

Только советская действительность (тоталитаризм) давала сколько-то очков вперёд инквизиции. Поэтому Петровых образом раскованной чувственности выбрала силу скованности её. Петровых не была трусом. Наоборот. Но фактически смелость её ушла в подсознание и оттуда оно распоряжалось писать без изысков.

Единственная странность прорвалась в её стихотворение – "свиданье у синих глаз”. Будто это какое-то заметное место в городе.

Синие глаза были у Фадеева. У Марии с ним роман был тайный, ибо у него была семья, а совчиновник (он в течение почти двух десятилетий фактически руководил литературой в СССР) должен был соблюдать моральный кодекс строителя коммунизма.

Сравните страдания лирических героев Корнилова и Рыленкова. Там нет ничего аморального. То незамужняя и ничем не обязанная лирическому герою Серафима выбрала другого. Девушка, убитая кулаками, тоже морально чиста перед страдающим от потери парнем. Ещё одна, явно не замужняя, бросила одного парня ради другого. И ещё одна незамужняя разлюбила, а он надеется, что ещё перелюбит. – Всё – морально чисто. Не так, как у лирического я Марии Петровых – с замужним закрутила.

Я теперь понимаю, почему меня не затронуло её стихотворение. Я как бы за Микеланджело, а не за Веронезе.

Это моё поражение. Я б должен был почуять тут наличие подсознательного идеала, а я не смог.

1 августа 2021 г.

Натания. Израиль.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/moe-porajenie-6106c87f292f72531f8c1f73

На главную
страницу сайта
Откликнуться
(art-otkrytie@yandex.ru)