Нетребо, - своим рассказом “Закрывай” (2017), - заставил меня пересмотреть для себя определение реализма.

Каким оно было до сегодняшнего дня? – Реализм – это открытие художником такого социального явления, которое уже есть в действительности, но ещё не осознано социумом, никем больше, кроме этого художника. Например, Шишкин в своих эпических картинах русского леса воспел, - вопреки модным тогда плакальщикам за ограбленный при отмене крепостничества народ, вопреки народникам и их живописной ипостаси, передвижникам, - он воспел расцвет могучего русского народа (хоть художнику и неведома была статистика о тогдашнем колоссальном росте населения в России, за счёт крестьянства, главным образом). Или, например, Репин. То же самое – в “Бурлаках на Волге”. Или – в картине “Какой простор!” – как он с подначкой “воспел” неосновательность интеллигентской революционности, столь модной в обществе конца 19 – начала 20 столетий. И неосновательность таки вовсю проявилась после поражения революции 1905 года. Или Бабель. У него так колоритно и любовно зачем написаны ужасные мещане-евреи и конармейцы? – Затем, что он в начале 20-х предвидит скорейшее лучшее будущее этих мерзейших людей. И в самом деле. Есть по крайней мере один человек, литературовед Днепров, который зафиксировал периоды массового улучшения народа: в первые годы советской власти, во время Испанской революции и в отечественную войну.

А что представил Нетребо? – Открытие забытого социумом. – Тоже достижение.

Что самое приятное было при советской власти? – Гарантированное обеспечение трудоустройства и оплаты за тот труд. Пусть и ходила поговорка: “Мы делаем вид, что работаем, нам делают вид, что платят”. При наличии в менталитете недостижительности (как это неуважительно называют либералы), или привычной ограниченности потребления (что соответствует вековому традиционализму) – получалось впечатление неплохой жизни. В теперешней эре потребления это переживание сублимируется в тоску не по социализму (я всегда прибавляю к нему лже-), а по победительности СССР. Разбушевавшиеся же и подавленные либералы (креативный класс, так они себя называют) соответственно ненавидят тоскующих (уралвагонзавод их называют креативные). И – страсти у обоих классов накалены.

А Нетребо – охлаждает. Как бы говорит: “Нэ трэба булькаты”. Посмотрите, мол, как всё было построено на лжи, которую официально не уважали. Даже самообманно для себя лично – не уважали, но… поступали по лжи. Но делает этот упрёк нам Нетребо… в форме ностальгического воспоминания о молодости.

(И в том и другом – любимая мною противоречивость, которую я долго понимал как синоним художественности.)

В самом деле, смотрите, какая работа выбрана автором для персонажей. Это служба в отделении "вневедомственной военизированной охраны завода автотракторного оборудования”. Охрана – липовая, "сторожит, без всяких ружей и пистолетов”. Командир отделения Тётя Оля. "…работает Тётёля только в ночные смены. Так ей удобно, как она говорит, для здоровья, меньше нервотрепки: не нужно ворота открывать-закрывать, пропуска проверять, начальникам кланяться. Ночью завод стоит. Закрой ворота и пару раз пройдись по периметру. Вся работа”. Второй служащий – студент. "Митя, которому тоже идут навстречу, ставя только в ночные смены. Понятно – парень учится”. Третий – "солдат из стройбата”. "…в стройбат брали хрен знает кого, тех, кого стыдно было послать в другие рода войск”. Четвёртый –по блату устроен, поэтому "уходит в угловую, самую неважную “сторожку” с деревянной вышкой, и благополучно почивает там до утра”. – Не охрана, а одно название. Да и никакая охрана не нужна: "Никто на них нападать не будет, если что надо своровать – своруют и так, днем”. – Не было ж на советских предприятиях ни одного человека, кто не был бы несуном. – Всё очень противно для ригористических особ. А тень ригоризма иногда мелькает (как инерция когдатошней задумки построить новый мир). Солдат-узбек не может перенести ограблении Мити и находит на вокзале и возвращает Мите отнятый у того грабителями дипломат. Сам Митя не смиряется с женской слабостью на передок, сопряжённой с расчётливостью (и чтоб не залететь, и чтоб не ославиться – делили, как по расписанию, две телефонистки одного "бессловесного чучмека”, солдата замухрышку, которому и не поверят, если даже представить, что он кому-то похвастается, что двух красавиц имеет).

С другой же стороны, какой смачный язык: "Тётёля”, “спотеешь”, “Прям-таки”, “нарожает тебе детёв”, “пес… прес… перспективный”…

Какая яркая, например, сцена:

Узбеку что одна, что другая – одинаковые б…ди, которых надо перетерпеть, как эту невольную и скучную службу в чужой советской армии.

Но какой смачный говор:

И это не то, что называется оживляж. Оживляж, он от мастеровитости и личной непричастности к изображаемому и выражаемому. А Нетребо – причастен: ему надоели эти страсти-мордасти неустроенного отечества, когда не понятно, куда отечеству идти.

Не знали и в СССР последних лет. Чего двое ударили Митю молотком по голове, чтоб отнять дипломат? Красивый… Чего забили до смерти узбека? Потому что он замухрышка… В этом, что ли, бездонность русской души? “Главное – не дело, главное – настроение сердца…”. Она ли требует величия страны, иначе она перестаёт быть вообще страной?

Я этими вопросами задался, вспомнив начало рассказа – бессмысленный удар молотком по голове.

Что произошло с автором с тех пор по это время?

Смотрим конец рассказа, который – после благополучного выхода замуж и Светы, и Люси, и Митиной невесты – за Митю:

Это "первое время”… – Потом-де всё стало безразлично: изменяла ему невеста до свадьбы или нет. Инерция когдатошней задумки построить новый мир кончилась.

Кому безразлично? Мите? – А автору? – Почему в новой волне энергии против рационализма и мещанства слышится мне голос автора? Из-за этого властного авторского начала нового предложения с придаточного предложения, оторванного от главного, где было "первое время”? – Не потому ли это, что теперь (не "первое время”) страсти у обоих классов нынешнего общества накалены? И успокоение их от Нетребо – тоже не холодное и непричастное. А – причастное. Хоть и охлаждающее.

Не безразлично, как узбек Закрывай закрывал горячие "бабьи проблемы” Светы и Люси.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/451.html#451