Слова эпиграфа – это слова глубоких ассоциаций, из-за того, что "главное заключается в узкой полоске ослепительно лимонного цвета, которая отделяет хмурое небо от горизонта в закатный час” в романе “Территория”.

Они мне вспомнились от неоправданных слов о такой вот репродукции с акварели Михайловой.

Слова такие (см. тут):

А как же с этим ядовитым жёлтым?

Экстрема ж перед нами!

А мы, обычные, живём обычно без экстремизма. Нас таких – большинство. И называемся мы – мещане. И вот такая же по сути авторесса статьи о Михайловой подминает под себя творчество этой художницы. Да и той самой, её сознанию, петербурженке, не дан, наверно, подсознательный идеал, который побуждает её писать "картины на тему Скандинавии и русского севера” и обеспечивать "отсутствие людей”.

Хороший вкус авторессы не даёт ей всё-таки пройти мимо таких экстрем у Михайловой, как "невероятные горы… полны… особого величия”. Красные какие-то.

И мимо впечатления, что "время застыло”.

Но вкус вкусом, а собственное мироотношение берёт верх и одомашнивает экстрему:

И Михайлова, может, слыша такие слова и не имея, повторяю, в сознании своего подсознательного идеала как результата крайнего из крайних разочарований, срывается с высот своего творчества в живописание северной характерности. И мне хочется те репродукции повторять тут.

Я хочу гнуть свою линию.

Я отстаиваю целесообразность такого теоретического допущения, как подсознательный идеал автора и его следы в виде странностей для своего времени.

Мне б хотелось, чтоб, как у Куваева, лимонный цвет зари бросался в глаза как именно странность для жителей средней полосы России, видящих в северах экзотику. Но вот, факт, авторесса не заметила ядовитости цвета северного сияния. Значит ли, что я должен отступить? – Мне не хочется. Я притягиваю явное мещанство её мироотношения. Нас с Куваевым здесь большинство. Мы, тоже без сомнения мещане в какой-то мере (без этого ни один человек не обходится), но нас уносит и уносит из уюта. Мы более чутки на северную странность неба.

С другой стороны, Михайлова родилась в Советском Союзе. Пережила трагедию великой страны. При всей успешности её художнической деятельности вполне вероятно, что крайнее разочарование ей не чуждо. И все эти "время застыло”, "невероятные” и "особого величия” чего бы то ни было, говорят, что проявляется подсознательный идеал ницшеанства, бегства из Этого пошлого, скучного мира в метафизическое иномирие.

И я не могу не противопоставить своего толкования акварелей Михайловой толкованию той, кто – спасибо ей – мне Анну Михайлову открыл.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/sever-v-akvareliah-mihailovoi-607c7b54bdb4bd6b09353f7c