Меня глубоко пронзило разоблачение Никитой Михалковым желания Грефа оглупить народ России, чтоб им было легче управлять: лишить глубокого образования.

Ещё меня поразило, что моя статья-разоблачение интернет-ресурса в духе оболванивания стала попадать в режим показа в 100 раз меньше, чем соседние по времени статьи мои без такого разоблачения.

Я потребовал изменить настройку искусственного интеллекта, чтоб преференции в показах были обеспечены материалам просветительским вопреки запросам тёмного народа. – Ничего не добьюсь. Но продолжу борьбу, хоть это и плевки против ветра.

На этот раз меня возмутила форма вопросов и ответов на тему “хорошо ли знаете вы творчество Куинджи”, как не имеющая отношения к просвещению.

Ну вот первый вопрос:

У меня волосы дыбом встали, красно говоря, от такого перечня вопросов. А я не знал даже факта общения Куинджи с Айвазовским.

Я вообще с подозрением отношусь к биографизму. Во-первых, потому что он есть часто способ создать впечатление в обществе, будто ты знаток искусства, тогда как ты чурбан в нём. Во-вторых…

Тут пусть простит меня мой читатель.

В 1965 году была издана книга “Психология искусства” Выготского, в которой было открыто, что такое художественность с точки зрения восприемника произведения. Это процесс столкновения противочувствий от “текстовых” противоречий, рождающий подсознательное третье переживание. Выготский назвал его катарсисом. В пику Аристотелю, расшифровывавшему этот слово как ноль эмоций. Выготский считал, что подсознательным катарсисом акт восприятия искусства кончается. А потом следует (если следует) акт последействия искусства, в котором вас озаряет содержание подсознательного катарсиса. Чаще всего не озаряет. Потому в принципе и нужны искусствоведы.

Это всё была сказка с точки зрения восприемника искусства.

Естественно предположить, что с точки зрения творца всё происходит в обратном порядке акту восприятия искусства. Сперва подсознательный идеал автора так требует от автора себя выразить, что тот чувствует вдохновение. Но приступив, художник не знает как его выразить, потому что его сознанию этот идеал не дан. (Знаменитые муки творчества.) Он совершает тычки: туда, наоборот… И вдруг чувствует, что эта белиберда (туда и наоборот) как раз и выражает то, что его мучит (вдохновляет тыкаться).

Картина (предположим мы имеем дело с Куинджи) кончена, а подсознательный идеал так и остался в подсознании Куинджи.

Спрашивается, какой биографизм может осветить этот подсознательный идеал? – Да почти никакой!

Почти…

Идеалы ж разные бывают. Бывает идеал, происшедший от большого разочарования в действительности. Романтизм, скажем. От моря крови в Европе из-за идеала Разума и Просвещения, внедряемых насильно Великой Французской Революцией, а потом Наполеоном. Идеалом стала прекрасная внутренняя жизнь. А выразителями его – всякие лишенцы по жизни.

Так биографизм, скажем, несчастная любовь Жуковского к Маше Протасовой, может таки чем-то помочь для распознания литературоведом подсознательного идеала Жуковского.

Есть разочарование ещё большее. От явлений, вроде, менее страшных, чем Разум в лице Великой Французской революции и Наполеона: от скуки сытой жизни (в Западной Европе, откуда центр революционного движения ушёл в Россию), от безнадёжности чего-то революционного (в России от разгрома народничества), от могущества науки, приобретшей с позитивизмом похабный характер всеобъяснимости, от соответствующего кризиса религии. Если подворачивается чахоточный Чехов, то такой биографизм что-то может-таки подсказать. А может и не подсказать. Долго про Чехова думали, что он критический реалист. И упускали, что до предвзрыва от скуки читателя чтение его доводит. Что значит ТАКАЯ непереносимость? – Она рождена идеалом бегства вообще в иномирие. Метафизическое. Принципиально недостижимое.

Что ж это за идеал?!?

Такой вот, соответствующий мере разочарования. Только и радости от него, что дать образ этого иномирия – ну исключительность из исключительности.

Куинджи сподобился такое дать.

Так пусть бы биографизм в отношении Куинджи дал что-то, подобное чахотке Чехова. Например, пусть бы развлекатель спросил что-то типа, почему Куинджи с 80-х годов (а это время реакции после разгрома народничества) на 20 лет стал затворником.

Так нет же!

Следующий вопрос нашего развлекателя от искусства такой (с возмутительной подсказкой в виде репродукции этой вот лунной ночи):

Будто факт отдельности выставки или обвинений чем-то помогают вашему озаренню, что за катарсис мы переживаем, глядя на эту картину, что за подсознательный идеал вдохновил Куинджи.

Нет, продолжаются пустые вопросы:

Ну, наверно, “Берёзовая роща”, раз знаменита. Но я, бывая в Третьяковке не раз, не помню этого. – Какое это имеет значение для глубокого постижения искусства?

Дальше спрашивается, Серов, Саврасов, Крамской или Айвазовский сказал такие-то слова о такой-то картине Куинджи. Кого из учёных (и даётся перечень) Куинджи пригласил для оценки чувствительности глаза к оттенкам красок. За плагиат с какой своей картины (и даётся перечень) Куинджи обвинял некого художника. Что про Куинджи врали (и даётся перечень). За что (и даётся перечень) Куинджи порвал с передвижниками. (Я и читал об этом, да выбросил из головы, как не имеющее отношение у глубинам искусствоведения.) С какими художниками (даётся перечень) вместе Куинджи выставил такие-то картины. При репродукции картины с Христом спрашивается, как она называется и даётся список. Из 4-х крошечных репродукций маринистов спрашивается, которая Куинджи. (А там ни одна не имеет характерной для Куинджи второго, иномирного, периода творчества сногсшибательности, - периода, который начался с “Украинской ночи” 1876.) Поиск показал, что вставлена картина такая:

Так мне на руку первая из дат. Она говорит, что перелома от романтизма к иномирию ещё не наступило. То есть романтизм – не характерный для Куинджи период. Следовательно, спрашивающий не имел право вставлять нехарактерную для Куинджи картину.

Что там у него ещё?

Опять о нехарактерной картине, о первой, купленной Третьяковым. Даётся её репродукция и предлагаются варианты названия.

Та же история с угадкой названий для характерной и находящейся в США.

Следующий вопрос, о такой картине

выводит в необходимость знания других стилей. Каприччо – архитектурные фантазии в XVII—XVIII веках и конструктивизм (возник через 10-15лет после смерти Куинджи) – вставлены для заморочки. Импрессионизм, как отображение дрожи мгновения жизни, привлёчён, по-моему, зря. Тут у Куинджи всегдашнее оцепенение выражает образ метафизического иномрия. Нечто противоположное импрессионизму, очень и очень земное выражающему. А Ар Нуво…

Это, да, тоже выражало метафизическое иномирие столкновением жутковатой мёртвости одушевленного и какой-то живости неодушевлённого. Но Куинджи такой же образ давал образно, а не противоречием. – Некорректный вопрос.

Что там ещё?

И даётся перечень.

Так я по поводу этой кражи статью о художественном смысле этой картине (всё о том же иномирии) написал и опубликовал в очень требовательном журнале, а из какого музея это украдено, уже не помню. Какая разница для художественного смысла?

Далее даётся крошечная репродукция и спрашивается, какому городу (даётся перечень) это посвящено. – Ну? Какая разница для глубокого постижения Куинджи?

Спрашивается, какая судьба “Чумацкого тракта в Мариуполе”. И даётся перечень ответов.

Мне надоела эта вопиющая поверхностность, и я перестал смотреть, как толкут воду в ступе.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/prodoljaiu-seriiu-razoblachenii-pro-podmenu-internetresursom-iskusstvovedeniia-razvlekalovkoi-5fce2b08adaafd0b10b51872