Я несвободный человек. И это грустно.

Свободным я б был, если б брался писать только о тех картинах, которые мне невольно бросились глаза.

Я бывал свободным, посещая выставки и музеи. – Почти всегда лишь что-то одно меня останавливало перед собою надолго. Я о том и писал.

А теперь я читаю книгу Манина “Русская живопись ХХ века” (2007). И он же отбирал художников потщательнее, чем отбирало жюри на какую-то выставку в прошлом. Вот я и чувствую себя обязанным высказываться о всех, кого он отобрал.

Почему обязан? – Потому что я обычно с Маниным не соглашаюсь.

А в случае с Кокуриным он и высказал мало, и этот художник очень уж похож на владимирскую плеяду: Юкин, Бриттов, Кокурин, Егоров и др. А про первых двух я уже написал. Не слишком, к тому же, разойдясь с Маниным. – Вот мне и грустно. Потому что Кокурин-то меня б на выставке остановил. А тут я обязан.

Другая репродукция:

По книге он как-то бледнее других владимирцев. И что мне делать?

Как это всегда со мною почему-то случается, я опять вывернулся.

Я посмотрел видео-интервью с ним, и меня поразил один нюанс. Он рассказал, как все вокруг после войны стали как бы сонными. В войну энергичными были. Победить надо. Стране. А в тылу – выжить как-то необходимо: больно голодно было во Владимире. И – все шевелились, так сказать. Траву ели по весне. А после войны – как пар вышел. И много после – тоже. Как бы некуда жить стало. Цель пропала.

И я подумал, что вот этот-то нюанс и годится для этого “Тревожно”. Хоть оно – время брежневского застоя, так называемого. – Тоже ведь по большому счёту было некуда жить.

Вот эти грозные, плотные тучи и, наоборот, какие-то не очень материальные деревья как раз и являются хорошим образом какой-то бесперспективности. Чего-то нехорошего со страной, застрявшей в чём-то как бы глубоко в прошлом.

На интервью Кокурин рассказывает-вспоминает – впечатление, что не только НТР (научно-техническая революция), а и просто индустриализация Владимир миновала в кругозоре этого человека. И не только потому так, что у него ко времени интервью уже очень плохая память, а как-то принципиально прав он. Глубинка… Перенапряглась страна в трёх революциях, в двух войнах, в коллективизации с индустриализацией до Великой Отечественной и в гонке вооружений после неё. А главное – из-за какого-то провала с теорией и практикой построения коммунизма. Над хрущёвским обещанием, что к 1980 году мы будем жить при коммунизме, все смеялись. А после Хрущёва уже и целеполагания не было.

И в некоторых других картинах Кокурина это как-то чувствуется.

Нехорошее какое-то небо над Владимиром. И мрачны эти чёрные деревья. И весёленький цвет домов как-то поверхностен по сравнению с чёрной монашкой, что справа. И как-то жутковат жёлтый, оранжевый и красный цвета.

А тут, вроде бы, благодать – пасётся большое стадо породистых коров. Не две несчастные козы в 70-х, когда нужно было ехать в Москву отовариваться мясом.

Но почему такая ненасыщенность цвета этих красных коров? Да и буйное цветение как-то призрачно…

И тут. Всё как-то неверно, зыбко.

И ничего, что года не только застоя, а и перестроечные и постсоветские. Эти надрыва России только добавили.

И тут всё уже чуть не истаивает. Как сами идеи Ленина в тот год.

Про эту вещь можно прочесть бодрое:

"Такие радостные краски! Потому картина похожа на детский рисунок. Дети предпочитают солнечные цвета. Я посмотрела репродукции других его картин. Такие же красочные” (https://ok.ru/usadbagans/topic/65908681687100).

И про репродукции других картин – верно. Художник, видно, сам недопонимает себя. И его недопонимают. Упомянутое интервью идёт под закадровую ярмарочную музыку, пусть и приглушённую. Но она – искряще весёлая.

Но мне хочется думать, что весёлые – нехарактерные для него вещи, хоть их и большинство.

Впервые опубликовано по адресу

http://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/6504.html