Неудобное состояние: я глянул на ряд картин Ишина, и мне сразу стала ясна причина его ненависти, выразившаяся в примитивизме.

Неудобство состоит в том, что, из-за ясности мне, мне скучно это рассказывать словами вам, читатель. Я разбаловался. Последнее время я начинал писать до того, как мне открывалось, что хотел сказать художник. Иногда я даже боялся, что у меня ничего не выйдет, и придётся статью выбросить. Понимаете, когда всё же выходило что-то, переживание я испытывал сильнейшее. А тут… Я должен жевать жвачку уже известного.

Мне вспоминается, с каким удовольствием я цитировал Веру Засулич, выводящую идеализм рабочего класса… Крестьянин, скажем, многосторонен. Ему надо много чего разного сделать. И вспахать, и засеять, и не дать пропасть, и собрать, и продать, да не абы как, а выгодно. Такой человек живёт полной жизнью. А рабочий – придаток машины. Почти нечеловек уже. Так какой у него должен быть порыв в идеальное?!. Огромный. То есть коммунизм (это уже не Засулич мысль, а моя) – это жизнь преимущественно в искусстве (творцом или сотворцом), а умные машины обеспечат разумные материальные потребности. И Октябрьскую революцию Засулич не приняла. Ибо партия, её возглавившая, была, если можно так выразиться, за работизм. Надолго. Не пока. Не с настроем менять работизм в пользу жизни в искусстве.

А в Норильске первую избу поставил в 1921 году Урванцев, геолог, в исследовательских целях. А город стали строить в 1935 году заключённые как придаток к горно-обогатительному комбинату. Норильск ещё и потому, что он за Полярным кругом, есть, так сказать, город антикоммунистический.

Что подсознание Ишина (именно подсознание!) бесит. Тем паче, что вся жизнь в СССР была, в общем, как жизнь в осаждённом врагами лагере. То – как бы успеть подготовиться к началу войны. То – выжить в этой войне и победить. То – восстановить хозяйство. То – не дать американцам себя разбомбить атомными бомбами, создать ракетно-ядерный паритет. Натуга, натуга и натуга. А ничего этого могло б не быть, если б не силовой, марксовый путь в коммунизм.

Ядерный "примерный паритет был достигнут к середине 1970-х годов” (Википедия). Но ишинскому подсознанию, наверно, казалось, что раньше. И ему, подсознанию, был ненавистен работизм. А подсознательным идеалом был курс на жизнь всех в искусстве.

И потому у него примитивнее всего нарисованы дома. Там и в 60-е годы (см. тут) почти не было таких ужасных домов. А природу, наоборот, примитивизм украсил. – Сравните полосы на горах.

А зелёный цвет неба… Я верю, что там такое бывает.

Автобусы и самосвал нарисованы почти нейтрально. Техника в означенном идеале уже ушла из центра внимания.

Люди же в этом ненавистном советском сегодня – соответствующие: тени какие-то.

И ненависть к политике работизма выражена в примитивистском вырисовывании более чем 520-ти кирпичей стены (не поленился посчитать). Ну и в этих тюремного вида окнах.

Над радостью таких оболваненных людей он посмеялся так.

У них если и не совсем одинаковые лица, зато совсем одинаковые улыбки. Даже на фотографии при исполении команды улыбнуться так бы не получилось. И эти одинаково красные щёки. И одинаковые цветы. И жёсткость письма. И как маляром положены колеры.

Столь активное неприятие лжесоциализма, имея в виду социализм настоящий, относит идеал Ишина к типу трагического героизма (как у Высоцкого: вот-вот и взойдёт). И он должен, по идее, как-то поперхнуться от реставрации капитализма в России. – Что мы и видим.

Если тут нарисовано, что компания разбилась на кружки, то что за заумь нарисована в середине? Некоторые лица без насмешки изображены… Всё, в общем, серо…

Я не знаю, куда шатнуло Ишина.

Впервые опубликовано по адресу

http://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/6630.html