“Лёва (подходит к ожидающим его на улице): О. Братцы, я в запарке. Дома такое творится…

Володя: Спокойно, спокойно. Знакомься. Это Лена. Это Лёва.

Лёля: Ха-ха-ха.

Лёва: Ну что смеёшься?

Лёля: Я не смеюсь, милый.

Лёва: Что-нибудь случилось?

Лёля: Я тебя поздравляю, старик. Ваш доклад у Шаповалова.

Лёва: Каким образом?

Лёва: Он что-нибудь тебе говорил?

Володя: Ни слова.

Кто-то: В институте только и шума, что о вашем докладе.

Лёва: Странно. Что сие может означать? Неоконченный доклад…

Лёля: Мы тебя хотели спросить.

Лёва: О братцы, у него могут быть самые невинные интересы.

Лёля: Ой, у кого? У Шаповалова?!

Кто-то: Никто не знает его интересов. Они ж меняются.

Лёва: Надо будет с ним поговорить.

Лёля: С кем ты поговоришь? О чём ты с ним поговоришь? Наивные люди. У вас есть арифметика для третьего класса? Сибилио, говорит твой возраст. И потом, что за скандал? Почему должны бояться скандалов.

Кто-то: Времена меняются и планы меняются. Вспомните Калганова. Та же история.

Лёва: Ну тогда надо поскорее заканчивать и двигать дальше. Всё это довольно серьёзно.

Лёля: Конечно.

Володя: Ребята, я с вами абсолютно согласен, но мне надо обдумать тактику.

Кто-то: Я вас умоляю…

Лёля: Слушай, довольно придуриваться. Это только начало. Он вас раздавит и сделает это вежливо, в белых перчатках. Можете спросить у Лёвы. Это же так?

Кто-то: Но это же значит – Шаповалов…

Лёля: Вот именно! Он же совершает повороты, как приказали.

Володя: Канатоходцы! Не ходите по трамвайным и троллейбусным проводам! Это опасно для жизни!

Лёля Лене (о Володе): Меня восхищает его спокойствие. Он держит себя так, будто что-то знает, но не говорит. Верно?

В общем, Володька человек довольно здоровый. Но всё-таки ему надо помочь.

Речь вся в том… Я верю в дружбу. Вот такие дела.

Мне кажется, что ему нужен хороший друг. Вы как раз тот человек.

Лена: Спасибо.

Лёля: Надеюсь, вы не подумали, что у нас роман.

Лёля: Слава богу. Терпеть не могу ревнивых баб. В наше время это так же глупо, как эдикт о княжеском происхождении.

Ничего, что я треплюсь?

Лена: Пожалуйста.

Лёля: Понимаешь, какая история? Ему ведь надо в этом году защититься. Диссертация. Понимаешь? А теперь этот доклад… Они могли бы взять любую бодягу. У нас бы всё сошло. Но это ж не такие ребята. Они скорее свернут себе шею. И правильно сделают.

Кто-то: История на весь институт.

Кто-то: Почему?

Лёля: Чепуха! Я люблю тех смельчаков, которые хотят быть лётчиком, боясь расшибить себе коленку.

Лёва (Лене): Они очень шумят. Очень шумят.

Лена: Скажите, а у вас могут быть неприятности?

Лёва: А как же. Потом как-то неудобно без неприятностей. Если их нет – их придумывают.

Лена: Нет, серьёзно. А что же всё-таки будет?

Лёва: Ну… От этого ещё никто не умирал. Хотя и умирали тоже. То есть я хочу сказать, что правда, в конечном итоге, своё возьмёт. Но иногда это бывает только в четвёртом акте. А ведь есть ещё второй. И третий.

Лёля: Ерунда! С этим человеком не может быть никаких компромиссов.

Лёва (Лене): Я вам испортил настроение?

Лена: Нет, ничего.

Лёва: Вам сколько? 24.

Лена: 27.

Лёва: 27 - я только что закончил институт после армии. Это был 49-й год. А в 28 меня взял на работу Шаповалов. Я писал ему диссертацию.

Лена: Вы?

Лёва: Я. И вы знаете, я вам завидую, особенно Володьке. (Володе) Верно? Вот. Вот, кому я завидую.

Кто-то: Короче, твоя позиция?

Володя: Лично я хочу что-нибудь съесть.

Кто-то: Я серьёзно.

Володя: Я тоже серьёзно. Будем стоять насмерть. Как на баррикадах Я правильно говорю?

Лёля: Абсолютно согласна.

Володя: Ты поддерживаешь.

Лёля: Ну конечно.

Володя: Ну вот теперь я спокоен.

Кто-то: Я вас умоляю!.. Вы дети”.