Зачем в рассказе Надежды Горловой "Дед" (http://www.pereplet.ru/text/gorlova10jan05.html) некоторые существительные - с большой буквы? - Чтоб подчеркнуть странность, сказочность мира, в котором живут "я"-повествователь и Марина, малолетние дети.

Таково начало рассказа. Дедушка - праотец, святой дух, добрый бог этой сказки, Дед - черт.

Еще там с большой буквы: "в Соснике" (в сосняке, таинственном страшном месте; Дед "их" там напугал), "Бабушка" (живая богиня этого мира), "на Дороге" (особое место, куда детям, видно, не велено ходить, там, вблизи, "на Дедушкиной могиле" тоже нечто страшное произошло), "в Старый Сад" (не менее фантастическое место).

Или вот:

Ну совершенно же волшебное место, этот Малинник.

Все. Больше странных детских собственных имен нет.

А есть совсем не странные, привычные и обычные реалии - тенденция всеобщего забвения Великой Отечественной войны и ее ветеранов. И - рассказ наполнен непочтением детей, да и бабушки к Деду-фронтовику: за то, что его медали, пришитые к одежде (чтоб не потерять), чуть не разбивают посуду при его еде; за то, что страшны в его внешности следы ранений; за его солдатский юмор; за то, что с ним не ладил при жизни Дедушка; за его попытки рассказать о своих подвигах. И лишь незнание девочек, что сменивший Деда сторож Шмель - сын Деда, не пугало их (не то, что с Дедом), когда Шмель делал вид, что их ловит.

И вот столкновение сказочности с реальностью рождают катарсис горечи, что рвется связь времен.

Катарсис - переживание тонкое, капризное, может не явиться.

Но уж во всяком случае, думаю, именно то, что я осознал в нем, было движущей силой Надежды Горловой при писании этого рассказа. Силой, может, и немного более осознанной, чем надо бы.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/3.html#3