По теории Поршнева о происхождении человека, человек произошёл одновременно с искусством. То стало одним из средств выработка контрвнушения у внушаемых. Под стрессом, мол, происходят мутации, передающиеся по наследству (Например, проделаны эксперименты: у подвергаемых стрессу самцов-мышей потомство рождается устойчивым к стрессу.). И по этой теории именно передаваемость по наследству выработанного контрвнушения как раз и разграничивает людей от нелюдей. О чём замалчивают Диденко и его последователи, протаскивая в последнем счёте терпимость к нацизму (мол, есть переходные ступени от нелюдей к людям, и среди нас есть люди на ступени, соответствующей дочеловеку).

А я люблю нетерпимость и занимаюсь искусствоведением (из-за последнего и пишу вот). Терпимость же – оружие либералов-западников на первых этапах их борьбы за власть (в России теперь). Силовые действия в цветных революциях применяются на финальном этапе борьбы. Когда мнение мещанских масс перетянуто к либералам-западникам. Как это ярко показано на Украине. На силовой стадии Запад добивается полного подчинения либералов нацистам-силовикам (до того им велено друг друга просто не критиковать). И – победа за цветной революцией.

А вот вчера мне пришлось написать тёмному мещанину, душу которого я пытаюсь отвратить от либералов письмами-просвещением (он стоит за терпимость, опираясь на ненадёжность, мол, научных знаний, по истории особенно), - мне пришлось написать такое письмо.

“Ты, может, помнишь...

Я собираю коллекцию опровержений теории Поршнева. (Что тоже приобщило меня к науке.)

Меня даже в том, помнишь? форуме спецов по этому делу похвалил один за объективность.

И вот за уже довольно много лет собирания этой коллекции я заметил, что ядро теории Поршнева никак не опровергается. Ну никак.

А несколько недель назад, наконец, и это ядро получило удар. Смертельный, если не предположить кое-что.

В ядре теории находится мысль, что человек и искусство произошли одновременно. А акт происхождения человека – есть удирание их, бесшёрстных, из общего стада с шерстистыми.

Время этого события 130.000 лет назад. Так датируются самые древние ожерелья из ракушек.

И вот обнаружили в Гибралтаре 120.000 летней давности царапины прямыми линиями на камне.

А это через пролив от Африки. Он узкий, и в хорошую погоду видно другой берег.

Так, если допустить, что те люди из Африки, что делали бусы в Марокко, перебрались через пролив, то спасти ядро теории ещё было можно.

Ну и вот буквально сей час я наткнулся на нацарапанного на мамонтовой кости в Эемское межледниковье 110.000 летней давности человечка в... Германии.

Это облом.

Это ж надо допустить, что эти, перебравшиеся через Гибралтарский пролив, добрались до Германии!

А такого наука не знает. Люди, считается, в Европу пришли или через Дагестан, или через Босфор и Дарданеллы, переправившись 40.000 лет назад. Из Ближнего Востока.

Так думать, что какая-то горстка перебралась через Гибралтар ещё можно. Можно перетерпеть. Но до Германии им дойти... – Атас”.

Мой принцип – не скрывать трудностей и тупиков знания. Поэтому, думаю, стоит тут предъявить и мои претензии к самому Поршневу.

Вот и имею наглость рассуждать, не будучи специалистом…

Мне всегда было не понятно, как это, будучи падальщиком, – имея инстинкт не убий по отношению к млекопитающим – не иметь его по отношению к себе подобным.

Если уж реконструируется прошлое, то хотя бы пусть процесс будет логичным. А?

Ведь ничего не стоит привлечь мутацию-внушаемость, чтоб объяснить, почему убивают своих детей бесшёрстные мутанты. Тем более что от внушаемости (в порядке мутации-неотении) пляшет вся теория Поршнева о дивергенции (внушаемые безволосые мутанты, обретя в порядке второй мутации контрвнушение {вторую сигнальную систему}, удрали от волосистых внушателей уже людьми).

Пока не удирали не были ещё людьми. Подчиняясь внушению, убивали сперва безволосых детей своих, потом других млекопитающих (как выкуп за своих детей) и только волосатых внушателей своих не убивали – боялись.

А удрав, бояться перестали и убивали. По инерции вообще всех чужих убивали, даже и безволосых. Вдруг те – внушатели. То есть не могла религия возникнуть от страха к внушателям. Это второе моё недоумение о теории Поршнева (где религия возникла от почтения к волосатым внушателям). Как могли стать в ранге богов те, от которых удрали? В ранге злых богов, что ли?

И почему нужно обряд инициации совершеннолетних считать инерционным продолжением прежнего, ещё нелюдьми будучи, убивания молодёжи для съедения всем стадом, общим с волосистыми,? – Наоборот! Именно от осознания, что мы – люди, наоборот стали поступать: не убивать, а лишь якобы убивать. Как по той же причине стали умерших своих хоронить, чтоб отличаться от нелюдей, своих трупов съедавших. – Наоборот! А что не наоборот – то инерция: дарить убитый скот (а у иных и первенца) – племенному богу, волосистому внушателю. А? Или тут я сам проявляю непоследовательность: бог всё-таки волосистый внушатель или не бог… Может, принципиальность восстановится, если эти жертвы отнести ко времени возникновения в сознании богов, которые возникли потом-потом, как пишет Давиденков: после возникновения ритуалов, из них потом – магии, из осмысления ритуалов – мифов, и там – богов…

На чём базируется идея Давиденкова? – На прекращении естественного отбора после того, как безволосый внушаемый мутант приобрёл (наследуемое {из-за стрессов}) контрвнушение и стал человеком. (Обретение контрвнушения связано с мутантным появлением места в мозгу для размещения этой функции – лобных долей мозга {высокого лба}.) Люди в пику волосистым внушателям, от которых люди удрали, стали больше, чем прежде, заботиться о членах стада. Психически неприспособленные стали не умирать.

Психическая неприспособленность – неврозы (застой в мозгу). В живой природе их нет, т.к. от невроза животные быстро умирают. А с обретением лобных долей стало возможным застою в старой части мозга противопоставить возбуждение в новой части. И оно разрушает застой в старой.

Собственно, прекратили естественный отбор у внушаемых уже сами волосистые внушатели, держа детей безволосых высоколобых и внушаемых отдельно на выкорм и убийство при подходе к половой зрелости. После удирания бывших внушаемых отсутствие естественного отбора усилилось.

В результате стало долго жить много психически плохих, невротиков. (Что случилось и с собаками, которых люди одомашнили и прекратили у них естественный отбор. Ультрапарадоксальные реакции – перебиватели стресса-застоя – появились и у них, но перспективы этого у них нет из-за отсутствия лобной доли мозга. Поршнев сделал такой эксперимент. Выработал у своей собаки условный рефлекс, как проситься до ветру. А потом не стал на него реагировать. Что делать собаке? Умереть тут же? Нет. Она стала проситься совсем особым способом.)

И чем дальше жили люди без естественного отбора, тем больше невротиков. И – появились ритуалы.

Давиденков пишет так.

Австралиец бежит домой, спешит успеть до захода солнца. Боится. У него образуется в мозгу застой. Он ему и бежать мешает. Чтоб его разрушить, австралиец сламывает веточку и втыкает её в развилку ствола дерева. – Всё. Новый очаг возбуждения. Оно иррадиирует на застой. Помехи бегу исчезают. И австралиец успевает до заката добежать домой. Рассказывает всем. И образовывается ритуал.

Он перерастает в шаманизм. Отношения с окружающим миром из-за похожести на обращение с живыми приводит к одушевлению всего. Это Анимизм. Осмысление его приводит к мифам и богам.

А уж тем – по старой-старой памяти – стали приносить жертвы. Как когда-то, ещё не будучи людьми, приносили волосистым внушателям по их внушению. Но уже по идеологическим соображениям. Так называемый вторичный каннибализм.

Ну а как же быть с искусством-то?

Так 137.000 всё-таки больше, чем 110.000. – Почему не предположить, что первые переселенцы через Гибралтар добрались до Германии, а потом бесследно вымерли.

Не исключено, что найдут когда-нибудь их представителя, сумеют расшифровать его ДНК и всё станет на место.