С. Воложин

Вы посмотрите на эти репродукции. Издали – голова Вольтера, вблизи – две монашки и еще кто-то под аркой.

Я их скопировал из текста, в котором математик иллюстрировал рациональность некоего нахальства при аппроксимации. Приблизьтесь, мол, еще ближе к полотну – вы вообще ничего внятного не увидите. То же – если удалитесь. В смысле – не надо стараться с вариантами приближения к истине, годится минимально число проб.

Математик, видно, усвоил главное в пафосе творчества Дали – эпатажность.

“Вы, людишки!- как бы возглашает (можно так подумать) Дали.- Вы привыкли смотреть на нечто глазами и это нечто узнавать умом. Так вот – сядьте в лужу. Я вам демонстрирую невольничий рынок, а это в то же время – явление незримого бюста Вольтера”.

Однако тогда выходит, что рисовать-то Дали умеет, но произведение у него есть иллюстрация словесно сформулированной мысли. Картина-то называется “Невольничий рынок с явлением незримого бюста Вольтера”. Или “Появление бюста Вольтера на невольничьем рынке”.

Впрочем, мысль ли это? Скорее претензия.

И главная беда, получается, – иллюстративность.*

Все это явно сперва родилось в голове парадоксалиста как четкий замысел, а потом исполнено рукой. Подсознание тут не участвовало.

Посмотрите на это:

Процитирую мою переписку по поводу этой вещи:

- Что ты можешь сказать об этой репродукции?

- Она мне напоминает одну картину Марке, которую я очень люблю - вид ветреного моря из окна. А здесь – ветер с моря развевает волосы и одежду крепкой спортивной девушки в спортивных туфлях. Комната пуста – чтобы дать дорогу этому ветру. В общем, какое-то счастливое ожидание от ветра с моря. Какая-то резкость форм (не знаю, как это выразить) тоже работает на это ощущение.

- Ну а вот смотри, что пишут:

И откуда ты взял ветер с моря?

Одна косма волос действительно отделилась. Но почему не думать, что она просто висит.

Если б был ветер, наверно, шевелились бы занавесы. А ведь ни-ни.

Я, к сожалению, сперва прочел процитированные слова, а потом поискал эту вещь.

И сразу поверил написанному. И аж обалдел. По сравнению с надуманными, какими-то искусственными картинами, каких я у Дали насмотрелся, эта была совершенно искренняя. Пейзаж души. А на душе какая-то непонятная смута, как смутна погода изображенная. И ведь это ж Испания! Где безоблачное синее небо? Наверно, зима. Как у нас тут сейчас. Бывает и сплошная муть на небе.

И потом, сказано, что это он свою сестру нарисовал…

Конечно, масса информации, которой у тебя не было: 1) придурок Дали, 2) сестра, 3) Испания, 4) одержимость Дали женскими задами.

Я даже вспомнил “Над вечным покоем” Левитана.

Мне кажется, что что-то мертвое в картине. Пустота и темнота в комнате, пустыня моря (хоть и парус в центре вдали, так это уединенность), пустыня на противоположном берегу залива (а ведь там вообще-то есть дома – видно в отражении в стекле). И, по-моему, что-то с перспективой там, где ноги. Они показаны в перспективном укорочении, какое бывает при виде сверху вниз. Не находишь ли? Верхняя часть туловища кажется непропорционально больше нижней. И точка зрения нависает над ее спиной, потому удлиненной. То есть девушка показана наклонившейся. Более того – выставившей зад, если учесть, что левая нога носком наступает на стену. А?

Так женщину, вообще говоря, не изображают… А если и изображать так, то с целью таки обратить внимание на ее зад. А ведь действительно никакой чувственности нет в картине.

То есть можно и не знать, что это сестра художника, к которой он уже по одному родству не питает чувственных переживаний. А?

То есть мысли где-то вдалеке. Если это мысли.

Вот для того, чтоб усомниться в последнем, нужно-таки знать, что это Дали, которого все знают как дико претенциозного и амбициозного типа. А тут ничего такого нет. Так думается, что тут и не мысли, а что-то смутное, подстать погоде.

Серенькая погода – она всюду серенькая. А? Можно и не знать, что тут Испания…

Во всех вариантах зритель чувствует нечто невыразимое. Словами невыразимое. Из-за чего и нужно быть художником.

Неустойчиво наше восприятие: то невольничий рынок, то явление Вольтера… - Будь мобильным! И если наступила мода на шокирующих серую публику авангардистов, то беги впереди паровоза. Переплюнь их. И гоняющиеся за модой американцы тебя озолотят.

Но главное, конечно, что ты всех переплюнул…

Не ницшеанство у Сальвадора Дали. Он бы не прожил такую долгую жизнь, если б по глубокому поводу противопоставлял себя всем (это трудно душе и телу). По глубокой своей сути идеал Дали достижим, низок и близок. Потому и гладкопись любил. И он скорее приспособленец, чем борец.

*Ошибка. Художественный смысл раскрыт