Обожаю загонять себя в тупик.

А загнать – запросто, потому что у меня выработалась масса догм, скажем так. А догма – это ж нечто негибкое. Время же – идёт. И повторяемость уловить очень трудно. Всё – как будто впервые. Вот и сопряги эту новизну (может, и кажущуюся) со своею догмой…

Одна из моих догм, что русские художники, взявшись воспеть веками не изменяющийся менталитет русского народа, то есть – некую Вечность, оказываются… выражающими идеал ницшеанского типа. Который про исключительность, если сказать очень общо.

Про исключительность американцев недавно очень громко высказывался президент США Обама. Есть, оказывается, статья в Википедии – “Американская исключительность”. Там всё опровергают, что только США имеют ту или иную исключительную особенность. Но мне кажется, что имеет смысл рассматривать русскую исключительность в свете теперешней всемирно-исторической борьбы прогрессизма с традиционализмом (безрелигиозным, чтоб отшить исламский экстремизм, борющийся с американским глобализмом как потребительством).

И вот я, зная, что недавно был возрождён бытовавший в начале ХХ века “Союз русских художников”, который (см. тут) я определил, в общем, как ницшеанский, - я взял и спросил поисковик: “Союз русских художников в XXI веке”. И мне выдало сайт http://russianpainters.ru/russkie_hudozhniki_21_veka_1.html , и первым там – Владимир Абрамов. А последняя из его картин – такая.

Но названная по-немецки (Der Himbeerberg) и без даты. В переводе это – “Гора Малина”. Покосившиеся сельские домики и плетень подтверждают, что это таки картина русского художника, причём именно с идеалом упоминавшегося ницшеанства, русского – что-то щемящее есть в этом осеннем пейзаже и, в то же время, мощное. Ты и могучая, ты и бессильная, матушка-Русь. И – что-то задумавшееся (чему хорошо соответствует размытость акварельная; я всегда удивлялся, если видел акварель неразмытую…). – Тут, конечно, никакого потребительства нет. И, можно сказать (раз потребительство сейчас такое всемогущее), что тут прямо антипотребительство. Более того, из-за какого-то улёта от размытости хочется сказать, что тут прямо образ недостижительности, что шаг отстоит от иномирия (не христианского), которое идеалом для себя имеет ницшеанство: Апричинность и т.п. – Ну что это белое и рыжее такое цветёт на поле в Предуралье на бабье лето? Рыжее – иван-чай, раз на бабье лето "по второму разу цветут вишня, брусника, иван-чай” (https://otvet.mail.ru/question/17909659)?

А белое что? – Ромашки?

"Начинает свое цветение ромашка начиная примерно с середины июня и заканчивает цвести в сентябре, когда заканчивается бабье лето” (http://www.bolshoyvopros.ru/questions/79142-kogda-cvetut-romashki.html).

Или какая ж Апричинность, когда так всё мотивировано?..

Или всё-таки… - Так грустно. Осеннее. – Недостижимо счастье...

Вот – где-то то же.

Тоже пришлось переводить с немецкого…

Но это то же Предуралье: в Германии не может быть грунтовой дороги.

А вот – ещё (и с такой же мотивацией – не Германия, ибо скирды).

На Западе скирды не так выглядят.

Так что-то не вышло мне себя загнать в тупик…

Почему? Потому что грустное взял – осень?

А ну – не осень.

Что-то вполне апричинное лето. Скорее на весну похожее (со льдом на речке и какими-то не зелёными листьями на ветвях деревьев, а почками, что ли).

Или…

"Пик половодья на северных реках края – Вишере, Косьве, Весляне – придется на середину мая и пройдет по среднестатистическому сценарию” (http://www.meteovesti.ru/news.n2?item=63313284904).

А середину мая можно кое-где называть-таки летом…

"На юге снег держится до 160 дней и обычно сходит в конце апреля, а на севере — в конце июня (20/VI)” (http://big-archive.ru/geography/physical_geography_of_the_Soviet_Union/104.php).

Это – про Западно-Сибирскую равнину. Но начинается-то она на западе от Урала.

Или это я в тупике бьюсь? И заведён туда, может, плохим машинным переводом…

Но на том сайте хоть есть какие-то названия. (И я их изрядно использовал для доказательства ницшеанства Абрамова. Что если на другом сайте то же не получится? - Смотрим http://www.liveinternet.ru/users/3649345/post142552933/. И там нет названий. Известно лишь, что – акварели.)

Хмурость как-то непонятно побеждает эту столь насыщенную тёплую (и потому весёлую) желтизну.

Это картинка уже противоположна прежним с их ненасыщенным цветом. Но настроение чем-то такое же, невесёлое. Русская исключительность – в грусти. – Тяжела была и есть история страны. (На днях услышал мысль, что это русская особенность – переживать свою историю как актуальность. И всё там – тяжёлые драмы.)

"Читая любую русскую историю, получаешь впечатление, что русский народ не столько завоевывал землю, сколько без боя забирал ее в плен, – писал Ф.А. Степун. - Эта военнопленная земля и работала на русский народ, работала без того, чтобы он сам на ней по-настоящему работал. Тот постоянный колонизационный разлив России, неустанный прилив хлебородных равнин, которые приходилось наспех заселять и засеивать, лишал русский народ не только необходимости, но и возможности заботливого и тщательного труда на земле. Кое-как бередили все новую и новую целину, и в смутном инстинкте государственного строительства брали с нее ровно столько, сколько требовалось, дабы осмыслить и оправдать дальнейшее продвижение. Так столетиями создавался в России стиль малокультурного, варварского хозяйствования, психология безлюбовного отношения к любимой земле, ощущение в качестве земли-кормилицы не столько собственной земли под сохой, сколько земли за чертой своей собственности… Тяга к земле на горизонте характерна для крепостного сознания вряд ли меньше, чем для сознания колонизаторского. Не в меньшей степени, чем народ-колонизатор, тянется крепостной народ всеми помыслами души от своей насиженной земли к какой-то не своей, далекой земле. Неважно, что далекая земля была далека для крепостного не в географическом, а в хозяйственно-правовом смысле; что своя близкая и не своя далекая земля для него не две разные земли, а одна и та же земля в двух разных смыслах: своя, в смысле той, на которой он из поколения в поколение трудится; далекая, чужая – в смысле той, которой он не владеет, но которой жаждет владеть” (http://www.rhga.ru/science/conferences/rusm/stenogramms/revolution.php).

Жаль, дат нет.

Социологи отмечают, что люди всё больше и больше ощущают, что от них, простых людей, ничего не зависит.

Как с Венецианова началось: не дал царь крестьянам воли и после победы народа над Наполеоном – вот и убежал Венецианов в абсолют неизменной жизни крестьянского сословия, в вечность грустного менталитета.

Можно бесконечно много подобных картин сюда скопировать, и это будет где-то об одном и том же.

Впрочем, при переходе на этом сайте к другому художнику, Николаю Акимову, я мигом оказываюсь в ожидаемом тупике: он исключительность не пишет.

Сравните с этим.

У Бакшеева – исключительное состояние природы: каждая веточка, как стеклом одета А что особого у Акимова? – Ничего.

Акимова-то заинтересовало столкновение тёплых и холодных тонов. Но он обычность воспевает.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/355.html#355